Ксения Соколова: «Доктор Лиза говорила, что муж ее любит, потому отпускает на войну»
Елизавета Глинка и Ксения Соколова были близкими подругами. Фото: Ира Полярная
После гибели в авиакатастрофе Доктора Лизы ее дело неожиданно для сторонних наблюдателей продолжила журналистка Ксения Соколова. Для многих привычнее ее образ «светской львицы». Который больше вяжется с работой в глянцевых журналах, чем в благотворительном фонде. И вот вместо дорогих раутов в столичных клубах - поездки на Донбасс и в Сирию, помощь детям, пострадавшим от войны. Зачем ей это?
Договорились о встрече в «Доме милосердия» на Новой Басманной. С виду - невзрачное двухэтажное здание, спрятавшееся от взглядов прохожих за высоким забором. А внутри - будто в детский санаторий попал: стены расписаны – на лужайке под голубым небом гуляет счастливая семья. Над входом - иконка. Соколова встретила меня в столовой для персонала. Заварив чай, мы начали беседу.
«ПЕРВАЯ РЕАКЦИЯ: ПОЧЕМУ Я?»
- Вы больше известны как герой светской хроники, руководили глянцевым журналом, шли в депутаты Госдумы. Вас приписывали к «либеральной тусовке»...
- Напрасно меня куда-то приписывали. Я всегда «гуляла сама по себе». Делала то, что мне было интересно в журналистике, стараясь говорить правду. Но журналистская карьера рано или поздно заканчивается – двигаться в этой области мне оказалось некуда.
Было интересно попробовать себя в политике. Но судьба распорядилась иначе. Меньше всего я ожидала, что возглавлю благотворительный фонд, тем более «Справедливую помощь» Елизаветы Глинки. Лиза была моей близкой подругой, мы были знакомы почти 10 лет. Мое согласие возглавить фонд - дань этой дружбе. После того, как Лизы не стало, ее супруг и сотрудники обратились ко мне с этим предложением. Я Лизе помогала, но то, что окажусь на ее месте в качестве руководителя фонда, - мне в голову не могло прийти.
Когда ко мне с этим предложением пришли, моей первой реакцией было: «Вы что с ума сошли?!» А вторая реакция: «Для Лизы я сделаю всё».
- Сложно было это решение принять?
- Я боялась всех подвести. Привыкла всегда себя проверять и во всем сомневаться. А здесь мне пришлось поступить вопреки своим принципам. Не понимала, смогу ли с этим делом справиться.
- Большинство людей воспринимали Доктора Лизу и «Справедливую помощь» как единое целое. Не боитесь, что вас постоянно будут сравнивать с ней?
- Мы слишком разные, чтобы нас сравнивать. Я – не Лиза, и я не доктор. У меня даже медобразования нет. Моя задача – бережно сохранить то, что сделала Лиза, и по возможности развить.
«ЛИЗУ ТРАВИЛИ - ЧИТАЛА И НЕ МОГЛА ПОВЕРИТЬ»
- После крушения самолета, на борту которого была Елизавета Глинка, многие стали глумиться над памятью погибших…
- Это либо идиоты, либо озлобленные, либо больные люди. Но меня эта реакция не удивила. Я наблюдала такое в 2014 году. Лизу травили за то, что она начала вывозить больных и раненых детей из Донбасса. Читать то, что о ней писали, было невыносимо. Но когда увидела, кто это делает, перестала удивляться.
- Среди тех, кто пишет, есть ваши знакомые?
- Сейчас уже почти нет, а в 2014 году были.
- Вы успели съездить на Донбасс?
- Главное впечатление – это затяжная война, которая неизвестно когда кончится. И к которой люди приспосабливаются и в ней живут.
Я однажды приехала в Грозный в 2006 году. Город был сплошной руиной. Поразил длинный 5-этажный дом: его половина была разрушена тяжелым снарядом или бомбой и представляла собой кучу камней и арматуры. В другой половине дома жили люди. В одной из квартир были белые пластиковые окна – совершенно новые, еще обклеенные скотчем. Для меня эти окна - метафора таких войн: в которых люди привыкают существовать, как в этой полуразрушенной пятиэтажке. Они понимают, что еще долго из нее не переедут. Им некуда ехать.
На Юго-Востоке Украины идет именно такая, затяжная война. При этом Донецк - очень чистый город. Улицы чуть ли не вымыты, буквально чище, чем в Москве. Оказалось, коммунальщикам дано задание тщательно следить за состоянием улиц, особенно в отношении последствий обстрелов. Чистота на улицах людей психологически поддерживает. Жители мне с гордостью рассказывали, что в парках, на остановках, скоро будут высаживать цветы, потому что Донецк, оказывается, до войны называли городом «миллиона роз».
Глава фонда "Справедливая помощь" Ксения Соколова (в центре) во время отправки детей из Областной детской клинической больницы на лечение в Россию. Фото: Виктор Драчев/ТАСС
«ВОЙНУ НАДО ЗАКАНЧИВАТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ»
- А зачем нам вмешиваться в дела чужой страны?
- Если вы занимаетесь благотворительностью, то имеете дело с ситуацией, которая уже сложилась – например, с войной. Организация «Справедливая помощь» не занимается политикой, мы помогаем жертвам военных действий и катастроф, прежде всего детям. По натуре я - пацифист, и считаю, что войну надо заканчивать любой ценой.
- После визита на Украину, киевские журналисты уже написали, что появилась новая «Глинка-Соколова», ворующая детей из страны. Успели кого-нибудь «украсть»?
- Успела (смеется). Я даже читала, что указана цена за вывоз одного ребенка - 2 тысячи долларов. Полная чушь. Зная Лизу, представить, что она могла бы взять деньги за помощь больному ребенку – это смешно. Она бы скорее все свои деньги отдала.
Мы вывозим только тяжело больных и раненых детей в сопровождении родителей. В Донецке работает сотрудник нашей организации Татьяна Светличная. К ней приходят родители, присылают документы на детей. Документы мы отправляем в Минздрав, и если он готов выделить места в российских больницах для этих детей, мы эвакуируем их самолетами МЧС в сопровождении родителей.
- Многие ли знакомые от вас отвернулись?
- Кто бы не отвернулся, меня это не беспокоит. Лиза была исключительно важным и дорогим для меня человеком. То, что я делаю, я делаю прежде всего в память о ней.
«НАС ОСТАНАВЛИВАЛИ ЛЮДИ БЕЗ ОПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ ЗНАКОВ »
- На Доктора Лизу многие нападали за то, что она не увидела «русских войск» на Донбассе. На что обратили внимание вы?
- Первый раз я там была в конце 2014 года, с Лизой. Ехали на поезде до станции Константиновка. Тогда обстановка была намного хуже, чем сейчас. Железнодорожные пути после Константиновки были разбомблены. В ночи мы пересаживались в микроавтобус, который ехал в Донецк. Проезжали несколько блокпостов: украинских военных, ополченцев. Потом я уже перестала ориентироваться – кто именно нас останавливает. Это были обвешенные оружием люди без опознавательных знаков, в разном камуфляже, в том числе американского производства. Они осматривали автобус, все проверяли. Выглядело это тревожно. В этот раз мы проезжали пограничный пункт Россия-ДНР. И никаких блокпостов.
- То есть русских войск вы там не увидели?
- Никаких войск не видела, кроме пограничников. Даже не видела военной техники. Мы не были в зоне активных боевых действий. В Донецке в этот раз было не слышно стрельбы. Разрушения в городе, конечно есть, больше - ближе к окраинам, особенно около аэропорта.
- Интеллигенция творческая разделилась на два лагеря. Одни, как Ахеджакова и Макаревич, против вхождения Крыма в состав России. Другие создают свои батальоны на Донбассе - как Захар Прилепин. Будет ли между ними примирение?
- Раскол в обществе огромный, его надо преодолевать. Это придется делать, чтобы у страны было будущее. Война – самый жестокий, нелепый способ распорядиться человеческой жизнью. И ладно бы своей – отвратительно, когда безответственные политики распоряжаются чужими жизнями.
Доктор Лиза говорила, что муж ее любит, потому отпускает на войну
Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ
«НА ВОЙНЕ МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ ВСЯКОЕ»
- Не побоитесь оказаться под пулями, чтобы спасать жизни?
- Не боится только идиот. Я понимаю, что в зоне военных действий может случиться всякое. Мне бы хотелось избежать экстремальных ситуаций. Тем более, я мама 16-летнего мальчика.
- А что ваш сын думает по этому поводу?
- Я спрашивала Лизу: «Как твой муж, дети отпускают тебя на войну?» Она говорила: «Поскольку мой муж знает, что я все равно поеду, относится нормально, наверное, потому что любит».
Моя семья мой выбор приняла.
- На войне человеку трудно без веры.
- У меня прадед священник, Иван Михайлович Соколов. Он новомученик российский, расстрелян в 1938-м, лежит на Бутовском полигоне. За ним еще пять поколений священников. С такими корнями быть атеистом просто невежливо.
- Чувствуете покровительство предков?
- Все церковные люди говорят, что если есть в роду батюшки, они молятся за тебя, дают защиту. У меня действительно есть особые внутренние отношения с прадедом. Это для меня очень серьезно.
«В СИРИИ ИЗ-ЗА САНКЦИЙ НЕТ ЛЕКАРСТВ»
- Еще одно большое поле деятельности – Сирия. Возможно ли там помогать людям в условиях санкций?
- Полечу туда, наверное, в апреле. Там ситуация другая, чем на Юго-Востоке Украины: есть больницы, хорошие врачи, но нет медикаментов из-за санкций. У сирийцев была очень хорошая медицинская промышленность. Сейчас она почти полностью разрушена, и на ввоз медикаментов наложены санкции. В том числе, жизненно важных.
- Но это уничтожение людей?
- Вызывает большие сомнения международная практика санкций в связи с ввозом лекарств. Мое личное мнение - это прямая агрессия против мирного населения, особенно детей.
«ГЛИНКА МЕЧТАЛА О БОЛЬНИЦЕ ДЛЯ БЕДНЫХ»
- Многие знают о работе «Справедливой помощи» за рубежом. Как фонд действует в России?
- Изначально организация «Справедливая помощь» занималась помощью бездомным, бедным и тяжело больным. Это потом добавилась помощь пострадавшим от природных катастроф и военных действий – началось с пожаров в 2010 году, потом было наводнение в Крымске и т.д. Сейчас мы продолжаем помогать нашим подопечным – как было при Лизе. Кормим бездомных, оказываем помощь малоимущим и т.д. Здание, в котором мы находимся, Лиза получила под больницу для бедных. Здесь живут семьи с детьми из Донбаса, проходящими реабилитацию. Сейчас мы думаем, как сделать больницу о которой мечтала Лиза. У нас нет госфинансирования, но в деле создания больницы мы рассчитываем на помощь государства.
- А вы не думали сосредоточиться на работе в России?
- Моя миссия сохранить и продолжить то, что делала Лиза. Пока будет идти война, жертвам которой она помогала, наша организация будет продолжать оказывать помощь. Я уже столкнулась с вопросами – почему помогаете тем, и не помогаете этим? Ответ простой – хотите помогать? Откройте свой фонд или пожертвуйте деньги тем, кто помогает тем людям, за судьбу которых вы переживаете. Детям Донбасса и Сирии мы будем помогать, потому что нет никого более несчастного и достойного помощи, чем тяжело больной ребенок, оказавшийся без медицинской помощи на войне. В России мы постараемся увеличить количество наших программ. У Лизы был настолько высокий авторитет и популярность, что этим именем можно открыть много дверей и сделать много добра.
«РОССИЯ – КАК ГЕНИАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ»
- Останетесь в журналистике?
- Какие-то проекты буду делать - если будут интересные предложения. Пока использую навыки на благо фонда – мы сейчас меняем сайт, делаем новый формат, дизайн. Хочу, чтобы он работал, как небольшое СМИ.
- Как журналист, вы проехали всю Россию. Какой вы увидели нашу страну?
- В 2010-м и 2014-м годах мы проехали на машинах 10 тысяч километров от Москвы до Владивостока. Фантастическая у нас страна, уникальная. Едешь и будто смотришь гениальный фильм, где то смеешься, то плачешь. Когда едешь, понимаешь: настолько красива и разнообразна природа, что сразу хочется жизнь людей привести в соответствие.
- Чего нам не хватает?
- Это отдельный разговор. 20 век нам не просто дался. В этом веке Россия принесла огромную жертву. В революциях и войнах был уничтожен цвет нации. От репрессий пострадала почти каждая семья. Восстановительный период после столь чудовищных потрясений – отнюдь не 10 лет. По-моему, мы сейчас его медленно проходим и еще долго будем проходить.
- Вы говорили, что увидели Россию «бедной». Почему именно это слово?
- Не могу сказать, что Россия вся бедная. Просто очень разителен контраст между богатством и бедностью. Бедность бывает разная. Бедный может жить в финской социальной 5-этажке и получать пособие по безработице - это один уровень. А есть «русский нижний уровень бедности». Человек живет в избе, не получает денег, работы нет, ему за неуплату провода электрические могут срезать. Пенсионер в деревне – человек богатый, он ежемесячно деньги получает, молодые люди старикам завидуют…
«ХОЧУ ВЗЯТЬ ИНТЕРВЬЮ У ПУТИНА»
- Вы ездили на интервью к Михаилу Саакашвили…
- Не один раз.
- Если бы вы сейчас приехали к нему на интервью, какой вопрос бы задали?
- По-моему, это бы вышло самое антиукраинское интервью! У него были большие планы, в том числе в рамках Одессы. Он намеревался их реализовать, как в Грузии – эффективно бороться с коррупцией и т.д.. Но ему ничего сделать не удалось. Мы с ним обсуждали Украину, он ее искренне любит, но сам сказал, что там очень сложная форма коррупции, которая пронизывает каждую клетку, и непонятно, что реформатору с этим делать. Я бы его спросила, как он думает, будет ли у него второй шанс? То, как он пришел к власти в Грузии в результате революции роз, я считаю, был потрясающий дар судьбы, и он им сумел воспользоваться. Но Саакашвили всегда был уверен, что будет второй шанс, и он вернется. Вот я бы и спросила: что он думает про свой «второй шанс» теперь?
- А с кем бы вы хотели встретиться для интервью?
- С Путиным. Это не в качестве подхалимажа, я много раз это говорила. Надеюсь, такая возможность у меня будет.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
- А я вам кружку к 8 марта принесла, - когда мы закончили интервью, в комнату вбежала 7-летняя девочка в легком платьице и медицинской маске.
- Ты моя хорошая, - заулыбалась Ксения, взяв в руки подарок, - Это будет моя любимая кружка.
Детская улыбка спряталась за марлевой повязкой.
- Вы бы Юле так много внимания не уделяли, остальные уже на них с мамой ополчились, ревнуют, - шепнула на ухо Соколовой сотрудница Дома милосердия.
- Как я могу? Ребенок в прошлый раз сказал, что себя серым пятном чувствует, его никто не замечает.
Мы отправились на второй этаж, обошли комнаты, где живут дети. В доме милосердия сейчас восемь семей. Их имена и фамилии мы изменим. У каждого своя история, но всех объединяет одна трагедия, которая тянется с войны на Донбассе.
Ксения по очереди стучала в каждую деверь. Заходила спросить о самочувствии. Родители рассказывали, чего им не хватает. Лекарства, обследования врачей, телефоны и компьютеры – все просьбы она записывала в мобильный.
- Вот у нас Антон, - Ксения представила мальчика лет 12-ти. Он приподнялся с кровати, и одеяло с него спало – нет левой руки и правой ноги. После очередного обстрела Донецка Антон с друзьями во дворе нашел неразорвавшийся снаряд и решил его разобрать…
- Чего тебе хочется? – поинтересовалась Соколова
- Стрипсы, - неуверенно буркнул он в ответ.
- Это что?
- Курица такая.
- А-а-а, у меня сын ее ест. Будут тебе стрипсы!
Мы зашли в крайнюю комнату. Тут живет семья Бобровых: мама, папа и двое сыновей. Детки сейчас проходят лечение. На Украине им помощи ждать было не от кого. На маленьком столе стоят иконки – Спаситель, Богородица, Николай Чудотворец. Между образами фото Доктора Лизы. Для этой семьи она и есть святая. Вытащила из ада. Помогла найти кров и врачей. Теперь Елизаветы Глинки с нами нет. Думаю, Бобровы верят, что она сейчас на небесах, откуда помогает им и тысячам других несчастных. А здесь на земле знамя Доктора Лизы подхватила Ксения Соколова. Непростая ноша. Хочешь, не хочешь - придется стать волшебником и делать большие чудеса для маленьких людей. Справится?
Пока ответа не знает даже сама Ксения…
МНЕНИЕ
Доктор Лиза: пророк - на три дня, человек – на века
Ярослава ТАНЬКОВА
Есть люди, которые не укладываются ни в какие в слова, и один из них – врач Елизавета Глинка, блогер «Доктор Лиза», современная «святая», прозванная так бездомными людьми, которым она помогала (подробности)