Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+9°
Boom metrics
Экономика31 мая 2017 9:00

Вадим Куликов, главный инженер Агентства по технологическому развитию: «Чтобы хорошо зарабатывать, идите учиться на инженера»

Главная тема Петербургского международного экономического форума в этом году – как ускорить экономический рост в стране.
Первый заместитель генерального директора Агентства по технологическому развитию Вадим Куликов. ФОТО Вадим Брайдов/ТАСС

Первый заместитель генерального директора Агентства по технологическому развитию Вадим Куликов. ФОТО Вадим Брайдов/ТАСС

Главная тема Петербургского международного экономического форума в этом году – как ускорить экономический рост в стране. Сейчас он колеблется около нуля. Чего нам не хватает? Одна из главных проблем – отсутствие новых прорывных технологий. О том, как их развить в эфире радио «КП» мы поговорили с Вадимом Куликовым, главным инженером Агентства по технологическому развитию.

ГЛУБОКИЕ ПЕРЕДЕЛЫ, А НЕ ЭКСПОРТ СЫРЬЯ

- Чего нам не хватает для роста? Каких технологий?

- Мы сейчас гордимся развитием нашего агропромышленного комплекса, однако, переделы сельскохозяйственной продукции в России крайне низки. Мы по-прежнему завозим колоссальное количество продукции, переделанной из продукции сельского хозяйства.

- Муку нам поставляют.

- На триллион рублей мы завозим в страну, а гордимся тем, что вывозим несколько миллионов тонн зерна на экспорт. Это чуть лучше, чем вывозить нефть, потому что, так или иначе, это возобновляемый ресурс. Но правильнее, мне кажется, вывозить глубокие переделы. И это даст нам возможность иметь совершенно другую налоговую базу, другие социальные программы в результате высоко-технологичные инженерные рабочие места.

- Я этот тезис слышу достаточно давно, всю свою сознательную журналистскую жизнь: что нам нужно избавляться от экспорта леса-кругляка, сырья и так далее. Чего не хватает, чтобы нам эту цепочку экономическую внутрь страны загнать?

- Так как мы последние 25-27 лет только об этом и говорили, по сути, ничего не делали, то мы утрачивали цепочки переделов. На сегодняшний день в области нефтехимии у нас есть такие ниши, то есть, точки роста, а по-другому это дыры, где не существует четырех-пяти переделов, которых мы в страну завозим на десятки миллиардов долларов или сотни миллиардов рублей, притом, что нефть как бы наш продукт. Мы сами его добываем.

- А какой-то пример можете привести? Есть нефть, есть бензин. А какие другие переделы?

- К примеру, эпоксидные смолы. Каждый из нас знает, каждый пользуется этим. Знаете, что в России не производится эпоксидных смол? Это смешно! Это продукт нефтехимии третьего передела. И у нас потребление очень высокое. Мы завозим все ингредиенты, около 20% делается неких финальных составов в России. Но последний передел совсем простой.

- А смысл какой в этом?

- Чтобы получить эпоксидные смолы, нужно еще два передела. Кстати, месте с крупной компанией в нефтехимии мы стартовали этот проект наконец-то. И мы постараемся с помощью среднего бизнеса восстановить так называемую малотоннажную химию. Которая как класс отсутствует в России. И которая, например, крайне развита в США, в Канаде, в европейских странах, где основу экономики нефтехимии является малотоннажка так называемая. Это всегда средний бизнес. И даже малый.

- А почему бизнес в эту нишу не идет? Они видят, что есть импортная продукция, пользующаяся массовым потребительским спросом. У нас инвестора нет? У нас технологии нет? У нас бизнес-планы не просчитываются? Или это слишком сложный, даже наукоемкий процесс, в который не все хотят лезть?

- Он не столько наукоемкий, сколько коммуникационный. Потому что мы же не любим ни с кем разговаривать. Малый бизнес не дружит со средним, средний ни с малым, ни с крупным. И крупный непонятно, с кем дружит. Собственно, задача Агентства по технологическому развитию – собирать такие сложные ниши. И это не единственная ниша, над которой мы сегодня работаем. Есть очень большие ниши. Например, в радиоэлектронике: от специальных микрочипов, тестов для крови, которые надо научиться производить в России до датчиков ускорения и температуры для «умных домов» и так далее.

- Я правильно понимаю, вы занимаетесь импортозамещением в узких технологических нишах?

- Я бы не сказал, что это узкая технологическая ниша, когда она за десяток миллиардов долларов в экспортном потенциальном смысле. Всегда, когда мы занимаемся конкретными технологиями и целыми нишами, мы смотрим, что мы можем экспортировать из страны. Потому что не стоит забывать, ресурс у нас. Именно у нас варят алюминий, пока не сильно, но варят нефть, бензины есть уже. Система НПЗ достаточно развита.

- Еще часто говорят про низкую производительность труда. В итоге наши продукты всегда заведомо дороже зарубежных аналогов…

- Вопрос не в деньгах, а в производительности труда. Она была неадекватно низкой, сейчас она слабенькая, она стала лучше, но по-прежнему слабенькая. Это одна из задач, которая стоит перед нашим агентством – повышение производительности труда, по крайней мере, на тех предприятиях, на которых мы проводим, реализуем проекты по модернизации.

СТРАНЕ НУЖНЫ ИНЖЕНЕРЫ

- В советское время инженеров выпускали пачками. Разного формата, калибра и размера. В настоящее время профессия инженер - странная профессия, не совсем применимая профессия. Куда ты пойдешь? И что ты будешь делать? Чем ты будешь заниматься? Насколько сейчас инженер – востребованная специальность? И что они в современной экономике делают?

- Очень хороший и правильный вопрос. И сейчас выпускаются инженеры пачками, но инженеры-бакалавры так называемые, инженеры-магистры – это не инженеры. Это ребята, которые получили некоторое базовое образование, знания по инженерным специальностям, в том числе, но и общим специальностям, которые любой нормальный человек должен получить. Если говорить про статус инженера, я бы обращался к опыту царской России, современной Европы и США, где слово «инженер» обозначает «руководитель проекта». Это человек, который чаще важнее, известнее, чем генеральный директор. Если мы сейчас вспомним советское время, очень легко назовем инженеров. Туполев и так далее. Но мы вряд ли сможем назвать каких-то генеральных директоров. Они не всегда были генеральными директорами – главные конструкторы, главные инженеры, главные технологи.

- Они управленцы были. Равно как и сейчас.

- Но управленцы – они управляли проектами конкретными. Запуск конкретного самолета. Это делает главный конструктор и главный инженер конкретного завода или объединенной строительной корпорации в данный момент времени. Все высокие переделы, так или иначе, связаны с работой инженеров. Будь то в IT-секторе, в программировании, в биотехнологиях или медицине, или в фарминдустрии. Генная инженерия – это тоже инженерия. Статус инженера, который мы сейчас в агентстве развиваем, в том числе, по поручению правительства, и к понимаю приходим, что это такое и как это должно работать, мы синхронизируемся с правилами аккредитации инженеров в Европейском союзе.

Знаете, какая проблема? Мы не можем продавать технологичные переделы на экспорт или, например, строить что-то за рубежом, потому что наши инженеры не сертифицированы Международной палатой инженеров. И все наши подписи носят условный характер. Вы, наверное, слышали, нам часто приходится заказывать реинжиниринг в Германии и в США.

- А из-за чего? Они не доверяют нашим дипломам? Стандарты другие?

- Нет. Все то же самое. Переняв болонскую систему, мы во многих специальностях, в частности, в инженерной специальности, не пошли дальше. Это правильная система образования. Если ты хочешь образоваться в целом на тему инженерии, пожалуйста. Но если ты хочешь стать настоящим инженером и иметь звание и статус, как доктор, есть же статус «доктор», так же есть статус «инженер». Инженер – это человек, который лично организовывал проект. Или участвовал в известных проектных командах и был рекомендован другими инженерами как человек способный управлять техническими проектами. Это международное правило. Нам немедленно надо к нему присоединиться. Конечно, эти правила адаптировать для России, но очень важно достаточно быстро вписаться в эту историю. Иначе наш экспорт инжиниринга невозможен, потому что у нас нет квалифицированных с точки зрения наших западных коллег и восточных, кстати, тоже. Многие наши российские компании стали сталкиваться, например, в Китае или в Иране с проблемой, что наша техническая документация подготовлена неквалифицированными специалистами. С их точки зрения.

- Вы называли различные сферы, где инженерия сейчас востребована. Каких специалистов в каких сферах нам сейчас не хватает?

- Самое горячее – инженер в пищевой промышленности. Вы будете удивлены, но это сейчас самое востребованное. Сельскохозяйственный сектор начал здорово развиваться, естественно, все правильные люди, инженеры, инвесторы, которые поверили инженерам, задумались об инвестициях в глубокую переработку в России. Однако у нас абсолютно утрачены компетенции. У нас нет специалистов по холоду, по выпечке. Это очень просто. Мы это может быстро восстановить.

- Сейчас нас слушают родители абитуриентов. Можно рассматривать это в качестве прибыльной специальности и в эту сторону идти?

- Совершенно точно. Это будет, возможно, круче, чем нефть. Потому что сельское хозяйство – мы точно там будем лидерами. Если, конечно, что-то не поменяется.

- Нужны люди, чтобы выстраивали технологическую цепочку, как это холодильное оборудование в этом огромном заводе по производству, не знаю, пельменей…

- Не только на заводе. Например, нам нужно выловить рыбу правильно, ее правильно доставить ее до причальной стенки, потом правильно доставить до распределительного центра. Потом правильно доставить до магазина и так далее. Это все холод, например. Стандарты холода, которые использовали в СССР, не годятся на сегодняшний день и оборудование абсолютно устарело. Оно требует тотальной замены, причем, на всем этапе. Только сейнеров надо около двух тысяч. И эта программа ближайших пяти лет. Представляете, какое количество инженеров необходимо на каждом из этих этапов. И сейчас их около нуля. Их нет.

- Откуда вы их берете? Если их нужно, а их нет. Как компании решают этот вопрос?

- Компании, конечно, пользуются зарубежными специалистами, но, прежде всего, те проекты, которые реализовываем мы, мы стараемся приглашать зарубежных специалистов с целью переподготовки и обучения наших специалистов. И требуем определенных лимитов для экспатов в технологических цепочках. И второе – это специальные образовательные программы, которые мы будем запускать. И которые сейчас уже обсуждаются. Например, Плехановский институт, который имеет хорошее направление по машиностроению пищевому, по технологиям приготовления пищи. И много других университетов, которые бы могли присоединиться к этому движению. Все смотрели на это как на нечто само собой разумеющееся. Что такое пища? Какая-то шаурма, кто-то что-то режет и все так просто. И каждый из нас повар. Но это немного сложнее, чем просто приготовить дома ту самую рыбу, которую мы получим через все эти этапы и холодильники. Мы с вами хотели бы употреблять качественный продукт. Это очень важно. А для этого надо быть глубоким специалистом.

- Сколько зарабатывают сейчас инженеры? У нас стереотипы: чтобы хорошо зарабатывать, надо идти в банк, программисты тоже в топе. Инженеры? Отражается ли дефицит на зарплатах?

- Чаще больше, чем генеральный директор уже сейчас. Потому что это большой дефицит. Конечно, и генеральных директоров профессиональных не так много, но все-таки они есть. Россия встала и выбрала для себя путь рыночной экономики. И за 25 лет есть плеяда сильных молодых менеджеров, которым можно доверить крупные государственные проекты. А вот с конструкторами главными, с технологами, инженерами кризис. И те, кто есть, на разрыв. И им платят существенно больше, чем управленцам. Это здорово. Это повторяет опыт многих зарубежных стран. Тот самый главный инженер часто самый оплачиваемый сотрудник в США, например, в Израиле.

- А есть кому учить будущих инженеров пищепрома, например?

- Пищепрому хуже, космонавтике чуть лучше, атомной энергетике – совсем хорошо. Где-то есть области, где мы не просто не отстали, где мы по-прежнему либо в лидерах, либо просто лидируем. Таких отраслей не так много, но они точно есть и их надо сильно развивать и двигать. И там, кстати, можно себя, как инженеру, применить в будущем. Это более надежные отрасли. Там будет большая конкуренция среди инженеров за статус главного. Можно получить статус, думаю, за пять лет. Очень быстро. Через десять лет это закончится, я надеюсь. И мы будем иметь достаточное количество инженеров в тех областях, которые… Кстати, нефтехимия и химия – у нас нет инженеров. Хотя страна вроде бы нефтяная.

- На вашем сайте есть инициатива про создание супермаркета технологий. Что это и как будет работать? Можно ли свою технологию предложить?

- Это новая наша инициатива. Она очень правильная. Всем интересующимся и владельцам технологий, тем, кто нуждается в технологиях, очень рекомендую следить за нашим сайтом, за нашей технологической полкой. Там пока не так много технологий. Думаю, за лето и к осени мы сформируем приличный состав. Что такое супермаркет технологий? Это технологические решения, которые я, как инвестор, могу приобрести в любой точке России, понимая, какая инжиниринговая компания мне сможем помочь с внедрением этой технологии. Мы будем стараться с другими институтами развития, такими, как Внешэкономбанк, например, представить еще и инструменты финансовой поддержки. В частности, лизинговые инструменты для тех и ли иных решений. Сейчас мы сфокусированы на нескольких областях. Это строительные технологии, которые мы развиваем вместе с корпорацией «Росатом», например. Это один из крупнейших строителей промышленных России и не только. У них колоссальный портфель заказов на строительство новых мощностей, не реновацию и так далее.

Это сельское хозяйство. И здесь колоссальный потенциал всех видов переработок. И, конечно, на нашей полке появится несколько десятков решений и по переработке зерновых, яйца, другой продукции. И это важное направление.

И, конечно, нефтехимия. Уже сейчас есть решения по малотоннажной нефтехимии, в том числе, для сельского хозяйства. Локальное производство аммиака, здесь есть несколько проектов, которые в свое время финансировали другие институты развития, такие, как Роснано. И технические решения уже используются. И попадают к нам на полку.

Какие критерии? Технология должна быть применима. Она уже имеет референсы, то есть, позитивные отзывы. С телефонами, которые мы, не будем скрывать, куда инвестор и предприниматель, находясь у себя в регионе, может связаться не только с владельцем технологии, кто будет лицензировать или строить эту технологию в его регионе, но и с теми, кто уже пользуется технологией для того, чтобы получить дополнительную информацию о том, как это работает.

- Надо кому-то эту технологию продать, условно говоря, чтобы был покупатель реальный. У многих некая технология, она всегда в рамках какой-то идеи.

- Мы говорим про последние стадии, когда уже идет, как минимум, прошли пилотные внедрения. И идет промышленное внедрение. Да, это может быть самое начало промышленных внедрений, но какое-то их количество должно быть.

Естественно, мы готовы на нашей полке готовы давать информацию и ссылки на технологии, которые находятся в стадии разработки. Для того, чтобы инвестор, который интересуется этим направлением, видел всю картину, чтобы у него было минимум решений, из которых он выберет то или иное решение. Особенно, если это российская разработка, мы всячески ее будем рекламировать вне зависимости от степени ее развитости. Хотя бы просто для того, чтобы инвестор понимал, что в России есть и такие ресурсы.

ТРАНСФЕР ТЕХНОЛОГИЙ

- У вас на ПМЭФ-2017 будет сессия, посвященная трансферу технологий. Тема достаточно давно обсуждается. Раньше трансфер получался лучше. Страны, может, не знали, они инвестором заходят, но технологию в стране, куда пришли, оставьте. Китайцы так пользовались, мы частично. Сейчас все стали умнее, как я понимаю. Технологии просто так не отдают. Или сейчас остались какие-то возможности для того, чтобы не самим изобретать колесо, а забрать с запада все самое лучшее и внедрить у нас?

- Наша позиция очень простая. Надо развивать те технологии, где мы лидируем. Их поддерживать на всех стадиях развития. Там, где нам не догнать ближайшие пять-семь лет, абсолютно точно надо смотреть на те технологии, которые мы можем привезти в Россию. Конечно, это должны быть технологии не вчерашнего и не позавчерашнего дня, что зачастую происходит. Мы, как Федеральное агентство по технологическому развитию, видим многие проекты, где тот самый трансфер проводится корпорациями с государственным участием. Очень часто или не всегда это технологии, которые прямо вот совсем свежие. И проводя аудит таких технологий, а мы таким корпорациям предлагаем посмотреть и на технологии зарубежные, мировые. И на российские коллективы, которые можно было бы вовлечь в трансфер. У меня есть личный опыт, когда крупные компании, американские компании, прежде чем давать деньги с плеча венчурного фонда, в котором я работал, мы подписывали документ, когда ты требуешь определенных условий лицензирования российских предприятий и этой технологии, перенесения части разработок в Россию. И у нас этот опыт вполне успешен.

- Важный момент. Звукорежиссер подсказывает. Друг у него уехал в Бельгию, получает 7 тысяч евро, а здесь получал сильно меньше. А не переманивают ли наших хороших специалистов туда?

- Первые, кто уехали из России не ученые. Уехали инженеры, потому что инженеру квалифицированному проще всего устроиться на работу.

- Они будут у нас учиться, а потом туда!

- Будут. Но ничего такого страшного в этом нет. Мы должны обеспечить конкурентные зарплаты через конкурентную продукцию, которую мы должны выпускать. Это не должно было некое государственное решение. Это бизнес-логика. Если ты теряешь своего инженера или членов его команды, ты потеряешь бизнес как предприниматель. Даже государственный предприниматель. Ты обязан обеспечить инженера абсолютным комфортом. Вспомним про бериевские шараги. Помните, как они жили? Курчатник посмотрите. Собственно, какая инфраструктура! Работала вся страна на этого инженера по фамилии Курчатов. Он говорил, что мне нужно из такого-то бюро в США такую-то информацию. Золото страны тратилось на то, чтобы эта информация была, чтобы ее достать. Мы догоняли тогда по ядерному оружию. И вся страна работала на самолеты, на реактивную тягу. Я уже не говорю про космос, когда инженер… А это был не только Королев. Это целая плеяда инженеров. И двигателестроители, и другие специалисты, имена которых мы помним до сих пор. Им были обеспечены беспрецедентные условия обеспечены. То же самое должен делать бизнес сейчас. Мы должны формировать базу на завтра, на экспорт.