Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+7°
Boom metrics
В мире15 августа 2017 21:30

Перерастут ли беспорядки между Севером и Югом в США в новую гражданскую войну?

Андрей и Юлия Норкины обсуждают главные новости в эфире Радио «Комсомольская правда» [аудио]
Обсуждаем главные новости с Андреем и Юлией Норкиными

Обсуждаем главные новости с Андреем и Юлией Норкиными

А. Норкин:

- Это программа «120 минут». В студии Андрей и Юлия Норкины. Добрый вечер. Что нас сегодня ждет в «120 минутах». Начнем с конца. В конце главная новость, которая нам испортила отпуск на самом деле, потому что нас стали теребить в связи с событиями на телевидении. Сегодня вышла в эфир обновленная программа «Пусть говорят».

Ю. Норкина:

- Она еще не вышла.

А. Норкин:

- Вышла. На Дальний Восток она уже прошла. Это будет в 19.30. В 19 часов традиционное наше развлечение – очередной соцопрос. Оказывается, половина россиян получает удовольствие от своей работы, при этом всего лишь треть работает по специальности. В 18.30 – новые правила поведения для сотрудников ГИБДД. Мы хотим спросить, каким еще профессиям, каким еще сотрудникам нужен кодекс. Ну а начнем с большой темы, как всегда, с международки, с американской темы.

Поводом для беспорядков в штате Вирджиния послужил памятник герою Гражданской войны генералу Ли. Этот памятник решили в Шарлотсвилле снести. Сторонники конфедератов с этим не согласились. Ну а дальше была выходка этого молодого нациста, который на машине задавил женщину. И дальше начались традиционные беспорядки, с вводом национальной гвардии, с массовыми арестами и т.д.

Андрей Баранов, зам. редактора отдела международной политики «Комсомолки», вместе с нами. Я одного не пойму. В принципе такие вещи и них происходят с разной периодичностью, но я не помню, чтобы президента страны в этом обвиняли. А сейчас обвиняют Трампа.

Ю. Норкина:

- А я не помню, чтобы памятники сносили.

А. Баранов:

- Вообще я был поражен. Потому что 150 лет прошло, и вдруг начали сносить памятники. Там все устаканилось, успокоилось, были герои с той стороны и с этой. На горах Колорадо высечены с одной стороны четыре героя северян, с другой – южан. Они что, теперь будут южан, как талибы, взрывать, что ли? У нас недавно в Орле ставили памятник Ивану Грозному, и вдруг наши либералы заговорили: нет, ни в коем случае. 500 лет прошло. Вы что, с ума сошли? Человек, который действительно государственность российскую прирастил, достаточно оболганный царь был, надо бы разобраться. Нет.

Здесь это превратилось в ужасающие конкретные действия, с гибелью человека, с пострадавшими десятками людей. Более того, мэр Шарлотсвилла (кстати, он демократ) обвинил во всем Дональда Трампа. Почему?

Ю. Норкина:

- Слава богу, что не Путина.

А. Баранов:

- Действительно. Он говорит: какую предвыборную кампанию провел Трамп? Он ведь демонстрировал благожелательное отношение к националистам, говорил о том, что Америка превыше всего. И вот, пожалуйста, призывы Трампа получили свое ужасное практическое воплощение. Это, конечно, политическая игра, политиканство со стороны мэра. Мы видим, как он пытается вместе с другими демократами, истеблишментом американским свалить Трампа. Но мы видим, как страну просто шарашит на наших глазах, как ее разбалтывает. Посмотрите, что творится.

А. Норкин:

- Андрей Михайлович, давайте так, чтобы разобраться. Я никогда на юге Америки не был. Скажите, для них южные штаты по-прежнему расистские?

А. Баранов:

- Да, там полно людей, которые живут прошлым, они носят флаги конфедерации. Они говорят, что, хоть мы и проиграли в той гражданской войне, которой уже 150 лет, но все равно это наше прошлое. И вроде как это было признано, есть даже общие мемориалы героям и севера, и юга. И кому-то сейчас понадобилось сносить эти памятники. Я считаю, что это неправильное решение. И это сильно ударило по менталитету многих южан. Может быть, это не определяющее большинство в южных штатах, но их много, и это белые.

Ю. Норкина:

- Вообще это странно, потому что мне кажется, что это совершенно антидемократические решения.

А. Норкин:

- Снести памятник?

Ю. Норкина:

- Конечно, снос памятника.

А. Баранов:

- Памятник, который был поставлен 100 лет назад.

Ю. Норкина:

- Если говорить о том, что, как они делегируют, каждое мнение важно, каждое убеждение важно, если это, конечно, не фашистские какие-то, но здесь…

А. Норкин:

- Тут как раз и говорят, что это неонацисты. И этот юноша…

А. Баранов:

- Да, поклонник Гитлера. Он, кстати, из штата Огайо, он приехал на этот слет, он не коренной южанин.

Ю. Норкина:

- Тогда давайте поглубже копнем. Что могло привести к росту вот таких фашистских настроений в Америке. Я не беру Европу, которую лихорадит от эмигрантских историй. А американцы-то что вдруг стали такими?

А. Баранов:

- От пересмотра истории.

Ю. Норкина:

- Это экономическая составляющая?

А. Баранов:

- Нет, это политика.

Ю. Норкина:

- Что им не так – нет работы…

А. Норкин:

- Я добавлю к Юлиным вопросам. При Обаме, когда последний раз были беспорядке, в Фергюсоне, там чем было черное население недовольно? Действиями полицейских. Потому что полицейские застрелили…

А. Баранов:

- Кстати, этот лозунг – «черные жизни имеют значение», эти лозунги были вытащены сейчас. Совсем недавно еще спорили, кто большее меньшинство в Америке – латинос или черные. А сейчас кто становится? Белые. И они этого не простят. Люди, которые основали эту страну, не согласятся ни в коем случае, чтобы кто-то сейчас стал пересматривать их историю. Причем те самые белые англосаксы, которые имели рабов, использовали их.

Ю. Норкина:

- Тогда получается, что преференции, которые сейчас имеют афроамериканцы, они очень больно бьют по белым?

А. Баранов:

- По тем белым, которые считают, что существует превосходство белой расы. Те, которые считают, что это уязвляет белое население. Это очень важный фактор. Америка сейчас может быть так расшатана, как даже невозможно было представить.

А. Норкин:

- Тут надо понимать, что никто в нашей студии и за ее пределами не собирается оправдывать нацистов, тем более, когда они убивают людей.

А. Баранов:

- Совершенно верно.

А. Норкин:

- Но мы пытаемся понять, что произошло. Тем более там все это продолжается – манифестации, беспорядки.

А. Баранов:

- И в других городах тоже. Дербанят Америку очень сильно.

А. Норкин:

- Кто?

А. Баранов:

- Мы сейчас видим, что были сильные столкновения между белыми и черными после событий в Фергюсоне, когда чернокожее население Америки после ряда совершенно ужасных акций полицейских в отношении черных высказалось в защиту. Но сейчас мы видим, что уже белые с белыми схлестнулись. Более того, белый нацист, поклонник Гитлера, взял на вооружение метод игиловцев, когда врезаешься на автомобиле в толпу, давишь людей, потом даешь задний ход и давишь тех, кто сзади стоит. Один человек погиб, 20 человек ранены.

А. Норкин:

- Там еще двое полицейских погибли, которые разбились на вертолете. Но они были привлечены к наведению порядка.

А. Баранов:

- Да. Но из этих 20 три человека в критическом состоянии, дай бог, чтобы они выжили. Так что мы видим, что это совершенно ужасно.

А. Норкин:

- Кто за этим может стоять?

А. Баранов:

- Говорят, что стоит за этим президент Трамп. Его обвиняют и коллеги по партии, и демократы.

А. Норкин:

- Смешно его в этом обвинять. Допустим, им не нравится, что он что-то сказал во время предвыборной кампании. Я не помню, чтобы Трамп говорил: давайте будем бить евреев или негров.

А. Баранов:

- Америка превыше всего. Типа, он национализм выпустил из клетки.

А. Норкин:

- Он говорил, насколько я помню, «прежде всего». Это все-таки не «Германия превыше всего», разница все-таки есть.

А. Баранов:

- Вот это пресловутое «белые, англосаксы, протестанты» - это сейчас проходит. Это то, благодаря кому была основана Америка, а все остальное наросло. И то, что наросло, стало мешать. И они начинают показывать этому «наросло» их место.

А. Норкин:

- Вы сейчас упомянули Сиэтл. Посмотрите, где находится штат Вирджиния, и где находится Сиэтл, штат Вашингтон, насколько я помню. Совершенно на другом конце Америки. Как это происходит, почему именно в этих точках?

А. Баранов:

- Это происходит потому, что это происходит в сердцах людей (извините за такую банальную метафору). Видимо, это действительно находит отклик в сердцах и умах очень многих американцев в разных точках страны, и не только на белом юге, но и в других штатах, которые считались северными, демократическими, линкольновскими, как хотите. Очень многим из белых людей, которые там живут, очень не нравится засилье латиноамериканцев, которые пришли туда, и чернокожего населения.

Ю. Норкина:

- Андрей Михайлович, это было давно. Мне кажется, что мысль о том, что это Трампу на руку, из ряда вон выходящая, потому что ему подобные катаклизмы совершенно не нужны. У меня такое чувство, что играют на том, где тонко.

А. Баранов:

- Кто играет?

Ю. Норкина:

- Я хочу спросить, кто играет. Те, кто хочет добиться импичмента Трампа? Мне очень странны все эти действия и то, что происходит.

А. Норкин:

- Допустим, демократы – да, а республиканцы при чем здесь?

А. Баранов:

- Это никакого отношения к импичменту Трампа не имеет. Это спорадический протест людей против того, что убивают память о тех людях, которых они считают своими героями. Представьте, что сейчас бы у нас стали сносить памятники Ленину повсеместно.

Ю. Норкина:

- Это было в 90-х.

А. Баранов:

- Нет, повсеместно не было этого. Слава богу, кстати. Еще неизвестно, чем бы это кончилось. Или сейчас будут выносить тело Ленина из Мавзолея, сносить памятники, как это делается на Украине. Упаси господи начать это. Может кончиться вот такими столкновениями. Американцы сваляли дурака. Зачем нужно было спустя 150 лет это делать, я не понимаю. Трамп здесь оказался между молотом и наковальней. Его обвиняют в том, что он плохо…

А. Норкин:

- Плохо заклеймил.

А. Баранов:

- Вместо того чтобы заклеймить правых, националистов и т.д., он сказал: мы осуждаем насилие со всех сторон.

А. Норкин:

- А что плохого? Он нормально сказал.

А. Баранов:

- В каких-то бюрократических, не берущих за сердце словах на фоне знамен, чего-то еще такого… Здесь надо было сказать что-то от сердца, чтобы люди поняли это. И от Трампа этого ждали. А он, в стиле бюрократа Обамы или Альберта Гора, сказал: мы обсуждаем и тех, и других. Это было плохо воспринято и теми, и другими.

А. Норкин:

- Он что, не прочувствовал момент?

А. Баранов:

- Не прочувствовал момент, он проиграл.

А. Норкин:

- И тогда какие могут быть перспективы всей этой истории?

А. Баранов:

- Это все в минус ему идет. Ему это припомнят при любом другом случае. Если сейчас где-то в Сиэтле, упаси господи, в Алабаме или в каком-то другом южном штате что-то повторится, вспомнят, как Трамп плохо отреагировал на это и не дал в зародыше задушить эту ужасную ситуацию. Я думаю, что Трамп здесь неправильно поступил, и это будет ему в минус.

А. Норкин:

- А если говорить про национальный вопрос для Америки. Вы сказали, что у них на юге латентная такая расистская составляющая тлеет, никуда не уходит.

А. Баранов:

- Абсолютно правильно. И не только на юге, кстати.

А. Норкин:

- То есть это серьезная проблема для Америки может быть?

А. Баранов:

- Конечно. Она никуда не делась.

А. Норкин:

- Мы привыкли, что эта страна – плавильный котел, что это нация американцев.

А. Баранов:

- Давайте не будем дурака валять, это то же самое, что и в России. То же самое, что некоторые наши представители определенной нации думают о другой нации, это может сыграть плохую роль, и там то же самое. Я это видел, проработав в Америке 6 лет, своими собственными глазами. Вот чуть-чуть сейчас качнется ситуация, и…

Ю. Норкина:

- И что, гражданская война?

А. Баранов:

- Нет, гражданской войны не будет, но между черными и белыми по-прежнему пропасть. Между алеутами с Аляски, которых по квотам берут на учебу в университеты, и белыми – пропасть. Я это видел. А уж между латиноамериканцами и белыми, а теми более нелегальными латиноамериканцами, там вообще пропасть, их за рабов считают. Там бомба тикает. Я не знаю, сколько осталось. Мне кажется, что меньше 5 лет осталось, когда она рванет так, что…

Ю. Норкина:

- И что будет?

А. Баранов:

- Мы даже не знаем, что будет. Это будет Советский Союз в американском исполнении. Это будет развал Америки. Вы можете смеяться…

А. Норкин:

- Советский Союз все-таки развалился не по национальному признаку.

А. Баранов:

- В том числе по национальному. В том числе с помощью элит национальных.

А. Норкин:

- Я согласен, когда Советский Союз разваливался, мы получили огромное количество национальных конфликтов.

А. Баранов:

- Кто-то сейчас, наверное, хохотнул, услышав от меня это в эфире, но послушайте меня, а через 5 лет вернемся к этому разговору.

А. Норкин:

- Правильно Андрей пишет: «Придется рыжему (имеется в виду Трамп) где-нибудь войну развязать». На самом деле, как ему сейчас выходить из этой ситуации? Сейчас там национальная гвардия. Национальная гвардия в Америке просыпается именно в таких случаях, когда надо наводить порядок на улицах городов. Им надо жестче сейчас наводить порядок или, наоборот, как-то откатить?

А. Баранов:

- Если люди начинают таранить друг друга на машинах, конечно, нужно очень жестко… Полиция не справляется. Национальная гвардия, как у нас Внутренние войска (или сейчас Росгвардия) должна точно размежеваться и наказать виновных. Это абсолютно правильно. Суверенное государство должно на своей собственной территории порядок наводить.

А. Норкин:

- Поговорим теперь о наших правоохранителях. Оттолкнемся конкретно от сотрудников ГИБДД, в правила поведения которых теперь внесены некоторые, на мой взгляд, незначительные изменения, но тем не менее.

Ю. Норкина:

- Радиослушатель из Америки написал: «Не мечтайте о развале США». Упаси господь, никто не мечтает.

А. Норкин:

- Удивительно, как люди слышат то, чего мы не говорили.

Ю. Норкина:

- Дай бог, чтобы у вас все было хорошо, нормально, так же как и у нас.

«Какой развал? Бред. Мы быстрее сломаемся, это плохо, но это факт, и первыми будут острова Дальнего Востока», - написал Дмитрий.

А. Норкин:

- Новая версия административного регламента для сотрудников ГИБДД вступила в силу с сегодняшнего дня. Теперь инспекторам нельзя курить во время разговора с водителями, нельзя грубить, нельзя проявлять заносчивость, нельзя делать предвзятые замечания, нельзя предъявлять неправомерные обвинения. А что можно? Можно быть вежливыми и тактичными, можно обращаться на вы, проявлять спокойствие и выдержку и внятно излагать свои требования.

Ю. Норкина:

- Мне кажется, что это норма для каждого человека, в ГАИ он работает, не в ГАИ.

А. Норкин:

- Я пытаюсь вспомнить, когда это сотрудник ГИБДД, который меня остановил, в разговоре со мной курил. Я такого вспомнить не могу. Мы хотим понять, нужны ли подобные ограничения, подобный кодекс поведения, и не только для сотрудников ГИБДД. Может быть, для каких-то других профессий. Врачи в первую очередь приходят на ум, сотрудники каких-нибудь учреждений, куда мы ходим получать справки. Может быть, им тоже какой-то кодекс? Хотя я тоже не могу представить врача, который курит. Поэтому мне лично кажется, что эта история с кодексом поведения для сотрудников ГИБДД – это борьба хорошего с лучшим. По-моему, это не та проблема, на которую надо было обращать внимание.

У нас есть звонок. Владимир из Москвы.

- Знаете, в начале 70-х годов министр МВД Щелоков издал 235-й приказ о вежливом и культурном обращении с гражданами. Я очень сомневаюсь, что с тех пор в отношении ГАИ не было такого приказа. По всей видимости, был, просто мы его не знаем. Я слушаю передачи вашего радио, и один из корреспондентов бросил такую фразу: новая редакция инструкции. А давайте сравним старую инструкцию. И еще была такая ремарка, что там вообще про курение ничего не сказано. Мне кажется, что ни вы, ни те, кто звонит, этот вопрос обсуждает, не читали, что же там на самом деле написано. А то, что сотрудники полиции должны вести себя корректно, это понятное дело, это безусловно должно быть так. Но тут надо еще и личностный аспект учитывать, может быть, кого-то надо поругать, немножко поязвить, судя по человеку, по обстановке, может быть, до него это лучше дойдет.

А. Норкин:

- Владимир, я не очень понял ваш упрек. А что там написано тогда, если вы говорите, что мы не читали? А вы читали?

Владимир:

- Я не читал. Но, по всей видимости, и в старой редакции было что-то о вежливом и культурном обращении. Если Щелоков в 72-м году издал этот приказ, извините, что, в отношении ГАИ никаких таких внутренних инструкций не было? Было, наверное.

А. Норкин:

- А вы сталкивались с проявлениями хамства, скажем так?

Владимир:

- Да, безусловно.

А. Норкин:

- Это когда было, давно или относительно недавно?

Владимир:

- Несколько лет назад, скажем так.

Ю. Норкина:

- А что случилось?

Владимир:

- Автоматический светофор, на кнопку нажимаешь и ждешь, когда загорится зеленый, и ты идешь. А он сломался. С той стороны никто не идет. Я уже устал 10 минут ждать, я взял и пошел. Стоял гаишник, говорит: «А почему вы переходите?» Я говорю: «А у вас светофор не работает. Почему он не работает?» - «Вы должны были дождаться, когда кто-то пойдет с другой стороны». А сколько я должен ждать? Если он не работает, у меня другого выхода нет. В общем, дошло до скандала. Он мне сказал: «Давайте поедем разбираться». Я уперся рогом, никуда не поехал. Я считаю, что это наглость. А что же ты не вызываешь никакие службы? Или видишь, человек стоит, ждет, мог бы прекратить движение и пропустить меня.

А. Норкин:

- То есть вы в принципе поддерживаете такую историю?

Владимир:

- Да, безусловно.

А. Норкин:

- У нас еще один звонок из Москвы. Теперь Михаил у нас в эфире.

- Я считаю, что данная инструкция напоминает в чем-то кодекс депутата Госдумы и т.д. То есть любой чиновник должен честно и праведно выполнять свои должностные обязанности. При этом никто не знает его должностных обязанностей, только сам чиновник их определяет. Так что, с моей точки зрения, это чисто пиар-акция, больше ничего.

А. Норкин:

- А кто пиарится-то?

Михаил:

- Может быть, какой-нибудь начальник, может быть, какой-то законодатель, сразу не скажешь, откуда эта инициатива пошла. Явно не тот, кто это озвучил.

А. Норкин:

- Тем не менее, возникает вопрос. Люди, с которыми мы сталкиваемся, не только сотрудники ГИБДД, те же самые врачи или чиновники, которые сидят в разных учреждениях, которые нам справки выдают, условно говоря, в налоговой. Они должны придерживаться определенного кодекса поведения. Как вы думаете, нужно его как-то регламентировать или это вопрос воспитания и общей культуры?

Михаил:

- Я считаю, что это скорее вопрос воспитания и общей культуры. По той простой причине, что если, допустим, постовой милиционер или кто-то в налоговой инспекции начинает изъясняться на сленге братков 90-х, это просто говорит о том, что данного человека в свое время специально туда из этой среды и поставили. И это должна разбираться служба собственной безопасности, а не указами о том, что надо вести себя вежливо. По той простой причине, что умный чиновник может вежливо так ответить, что лучше бы он выражался более ясно.

А. Норкин:

- Сергей нам пишет: «Кодекс поведения должен прививаться с детства каждому человеку родителями, школами и т.д.» Это какие-то общие моменты.

Ю. Норкина:

- Я вообще не понимаю, зачем эту историю опять поднимать и опять писать какие-то инструкции.

А. Норкин:

- Я так понимаю, что если сотрудник эту инструкцию нарушает, то у тебя как у пострадавшего есть определенный инструмент… Я знаю, как ты с гаишниками разговариваешь?

Ю. Норкина:

- А как я с ними разговариваю?

А. Норкин:

- Ты строишь им глазки…

Ю. Норкина:

- Я?

А. Норкин:

- Конечно.

Ю. Норкина:

- Я женщина и горжусь этим. Просто когда представитель Госавтоинспекции меня видит, а я вижу его…

А. Норкин:

- Уже нет Госавтоинспекции, есть Государственная инспекция безопасности дорожного движения.

Ю. Норкина:

- Я с советских времен их так называю.

А. Норкин:

- Ты до сих пор думаешь, что с гаишниками разговариваешь, а ты разговариваешь с ГИБДДшниками. Это разные организации.

Ю. Норкина:

- А что-то изменилось, когда их переименовали?

А. Норкин:

- Да. Надписи. Теперь у тебя есть определенный инструмент. Тебе не обязательно строить глазки…

Ю. Норкина:

- Да я не строю глазки. Я очень часто езжу в солнцезащитных очках.

А. Норкин:

- У нас на связи Илья.

- Меня терзают смутные сомнения. Это обсуждение, курил ли офицер перед подходом к водителю, не курил ли…

А. Норкин:

- Нет, там не перед подходом. Тут отдельно прописано, что во время разговора.

Илья:

- Маскируют какую-нибудь маленькую, но важную вещь. К примеру, разрешение или запрещение останавливать автомобили вне стационарных постов. И пока мы это всё обсуждаем, эта важная вещь, допустим, тихой сапой пройдет.

А. Норкин:

- Она не прошла. Все возмутились, когда эту норму опять вернули. Это же не так давно произошло.

Илья:

- Надо почитать как следует. Вполне возможно, что опять попытались протащить эту норму в новый регламент.

А. Норкин:

- «Полицейский инспектор дорожного регулирования всегда будет прав, он при исполнении. Без видеонаблюдения не докажешь». Владимир пишет, что его нарушения мы с вами доказать не сможем, если он будет хамить, делать предвзятые замечания. Ну да, наверное, так. Но у всех сейчас есть видеорегистраторы.

Ю. Норкина:

- Когда я смотрю на этих людей, стоящих и регулирующих все эти наши выходки, вообще у них терпение должно быть ангельское. Потому что мы же разные. Есть водитель воспитанный, а есть невоспитанный. У них вообще тяжелая жизнь. И все время их дергать этими разными инструкциями, я этого не могу понять. А зачем? Помнится, еще до нашего отпуска были какие-то разборки, нововведения для ребят из ГИБДД, и сейчас опять. Ведите себя вежливо.

А. Норкин:

- Может быть, они невежливые люди?

Ю. Норкина:

- Мы обсуждали их зарплату, какие они замечательные, как им трудно. Пускай живут и работают.

А. Норкин:

- Нам надо узнать у наших слушателей, людям каких профессий нужен кодекс поведения.

Ю. Норкина:

- Я думаю, всем.

А. Норкин:

- «Только что ехал мимо товарища дорожного полицейского. Не остановил меня, но кивнул головой. Вот теперь думаю: знакомый или законопослушный?» - пишет Юрий.

Ю. Норкина:

- Руководитель Федерации автовладельцев России Сергей Канаев считает интересным фактом то, что элементарные правила хорошего тона решено было прописать в регламенте.

А. Норкин:

- Здесь всего два ответа…

Ю. Норкина:

- Это само собой разумеющийся факт – я должен быть человеком. Не свиньей, не скотиной, которая хамит.

А. Норкин:

- Значит, или это не так, и люди по-прежнему нам хамят на дороге… Я с этим не сталкивался очень давно. Или это действительно такая пиар-акция, люди таким образом показывают, как они работают. Я имею в виду тех, кто составляет эти инструкции.

У нас на связи Виктор из Ставрополя.

- Я проработал всю жизнь шофером. Всякие ситуации были – останавливали и за нарушения, и без нарушений. Главное, не хамите друг другу. И штрафовали меня ласково, и я улыбался. Главное, друг другу не хамить. А то, что взятки берут… Ну, не нарушай, и не будешь платить. А раз ты нарушил – или плати в банк, или отдай ему. Сильно много про гаишников наших говорят плохого. Главное, сами не нарушайте.

А. Норкин:

- Алекс Бор пишет, что «все это прописано в должностных инструкциях испокон века, и к чему такие инициативы»? Знаете, меня это тоже смущает.

Ю. Норкина:

- У нас на связи Владивосток. Евгений, как у вас там, во Владивостоке?

А. Норкин:

- Что не спите? Вам спать уже пора.

Евгений:

- По долгу службы не положено.

Ю. Норкина:

- А кто вы у нас?

Евгений:

- Я военный.

А. Норкин:

- Вам хамят инспекторы ГИБДД? Или они не имеют права вас останавливать?

Евгений:

- Я с вами согласен, что это абсурд. Есть более серьезные проблемы. Надо водителям как-то преподносить, чтобы они не курили, когда их останавливает ГИБДДшник. У меня был случай. Меня инспектор остановил, я курил. И нечаянно ему на брюки пепел сбросил, когда документы доставал.

А. Норкин:

- Брюки испортили?

Евгений:

- Нет. Но я извинился, естественно. Когда я извинялся, еще и дым ему в лицо выпустил.

Ю. Норкина:

- «Кодекс поведения нужен полиции, продавцам, коллекторам, судебным приставам, чиновникам госучреждений на всех уровнях, особенно в ПФР». Валерий, Краснодар.

А. Норкин:

- Я бы здесь выкинул коллекторов. Потому что я, честно говоря, вообще не понимаю, что это за люди… Я не понимаю, как может быть такая история.

Ю. Норкина:

- Я бы сюда еще прибавила врачей, педагогов, журналистов.

А. Норкин:

- У каждого человека с детства должны быть просто на подкорке, в мозгу правила поведения, что такое хорошо и что такое плохо.

Ю. Норкина:

- Я вдруг вспомнила, что Маяковский у нас теперь не классик.

А. Норкин:

- Почему?

Ю. Норкина:

- Я не знаю почему, так решили.

А. Норкин:

- А кто он теперь?

Ю. Норкина:

- Ну, так, найденыш бедный.

А. Норкин:

- А кто решил?

Ю. Норкина:

- Не классик, революционный выкормыш.

А. Норкин:

- Может быть, ты что-то путаешь?

Ю. Норкина:

- Нет.

А. Норкин:

- А что, его в школе перестали проходить?

Ю. Норкина:

- По-моему, его и не проходят. Но золотые же слова, что такое хорошо и что такое плохо. Мы все советские люди в той или иной степени, те, которым за 40. Как мы можем не научить своих детей, тех, которые потом в полиции работают, продавцами, коллекторами…

А. Норкин:

- Есть определенные профессии... Ты сама сказала про ангельское терпение у сотрудников ГИБДД. Например, когда я прихожу в Сбербанк… В Сбербанк огромное количество старичков приходит – кто за пенсией, кто еще зачем-то. Я смотрю, как молодые сотрудники с ними разговаривают. То, что я вижу уже много лет, мне в принципе нравится. Я вижу, что ситуация лучше становится. Потому что я не представляю, как можно проявлять каждый день, всю неделю столько терпения к этим людям, которые плохо слышат, плохо видят, ничего не понимают в этих банкоматах. И вот эти мальчики и девочки, сотрудники, всё это им объясняют. Хотя в принципе, наверное, могли бы нахамить. Раньше такое вполне было бы допустимо.

Ю. Норкина:

- Таких не держат на работе, я думаю.

А. Норкин:

- Ты хочешь сказать, что у них не прописаны правила поведения?

Ю. Норкина:

- Я думаю, что это оговорено.

А. Норкин:

- Значит, у них есть какая-то должностная инструкция.

Ю. Норкина:

- Должностная инструкция быть приличным человеком? Что, всем писать должностную инструкцию, каким ты должен быть человеком – приличным, порядочным, нельзя хамить? Если ты не спустился с дерева только что и первый раз увидел человека, идущего навстречу, это одно.

А. Норкин:

- У нас на связи Федор из Ростова-на-Дону.

- Почему нужно именно зафиксировать в документе - должностной инструкции или в каком-то кодексе этики? Потому что в случае нарушения потерпевший человек, который претерпел хамство, какое-то унижение, сможет на что-то сослаться. Он может сослаться: а вот нельзя так делать. Поэтому это очень важно. Более того, я сталкивался неоднократно с вопиющими случаями хамства. Нельзя в эфире говорить такие слова, которые говорили мне сотрудники полиции, например. Они должны быть, наоборот, примером вежливости.

А. Норкин:

- Федор, я с вами согласен. Тогда проблема другая. Если это, как вы говорите, должно быть прописано в должностных инструкциях (а мы с вами знаем, что никакого «если» нет, это действительно прописано в должностных инструкциях), зачем нужно тогда сейчас было делать какой-то новый административный регламент, где объяснять вещи совершенно элементарные?

Федор:

- Я вам скажу. Каждый раз, когда эта тема будет подниматься, обсуждаться, граждане будут все больше и больше понимать: да, есть такие инструкции, их регулярно обновляют, что-то добавляют, что-то убирают. Они должны понять, что можно жаловаться, ссылаясь на инструкцию.

А. Норкин:

- Вы хотите сказать, что на самом деле это адресовано не столько самим этим специалистам, а всем нам, потому что это, таким образом, повышает нашу юридическую грамотность?

Федор:

- Нет. Вы очень хороший пример привели со Сбербанком. В любой коммерческой структуре работника может наказать директор, хозяин фирмы. Но у государственных служащих нет одного начальника, их начальник – это общество. Поэтому это очень важно – постоянно напоминать, редактировать, улучшать, чтобы этот регламент был. Более того, даже нужно его пропагандировать, сделать какой-то сайт, чтобы все граждане знали, что они имеют право на хорошее обращение с собой.

А. Норкин:

- Да, разговор, пожалуй, развернут в правильное русло. Наверное, это защищает нас от подобного отношения. Кстати говоря, тут пришло хорошее сообщение от радиослушателя. «В советские времена был 235-й приказ МВД СССР о вежливом и культурном обращении с гражданами». Александр Николаевич, пенсионер МВД.

«Подошел сотрудник с сигаретой – и сразу бежать в службу безопасности? Сотрудник МВД России подписывает должностную инструкцию».

Ю. Норкина:

- Да, по поводу вот этих изменений регламента в поведении сотрудников ГИБДД, значит, из Перми – «Сколько штрафов и проблем я избежал, только благодаря тому, что говорил с инспекторами ДПС вежливо. И это при том, что я – кавказец, живущий в Перми. Любая работа тяжелая. А хорошее отношение никому еще не вредило». «Андрей, о «Матильде» сегодня будет?»

А. Норкин:

- Не будет.

Ю. Норкина:

- Ну, нет фильма пока, что говорить об этом? Дальше. «Ресторанный и банковский бизнес держится на людях невысокого терпения и достоинства». Не согласна с вами.

А. Норкин:

- Абсолютно не согласен. Это какие-то личные неприятные воспоминания были.

Ю. Норкина:

- «Если бы все были воспитаны и вели себя прилично, то не было бы и разговора. Приличный и воспитанный человек не нуждается в инструкциях. Ну, а раз не все люди воспитаны одинаково, то требуются инструкции кодекса поведения, за нарушение которых санкции вплоть до увольнения. Это необходимая вещь», - Валерий из Краснодара.

А. Норкин:

- Я тебе возражу здесь. «По большому счету, все виды хамства и прочее подпадают под статьи Гражданского и Уголовного кодексов, так что без всяких дополнительных инструкций можно нарушителей привлекать и сейчас».

Ю. Норкина:

- Да, но если при этом есть хотя бы свидетель или вы сняли это на телефон, как вам хамят. В моем понимании – это хамство. А вот в понимании человека, который мне хамит, - это не хамство. Ну, как здесь определить?

А. Норкин:

- В общем, жить всем надо дружно и давайте мы пойдем дальше…

Так, Фонд общественного мнения выяснил, что 48% граждан России получают удовольствие от своей работы, хотя по специальности работает две трети… Юль, ты получаешь удовольствие от своей работы?

Ю. Норкина:

- От какой именно?

А. Норкин:

- Ну, не знаю, а у тебя много работ? Ты кто по специальности?

Ю. Норкина:

- Журналист.

А. Норкин:

- Правда, что ли? Вот я по специальности слесарь. Я не работаю по специальности. Вот у тебя самая первая какая специальность?

Ю. Норкина:

- УПК? Воспитатель детского сада.

А. Норкин:

- При чем здесь УПК? УПК – это то, что в школе было?

Ю. Норкина:

- Ну, естественно. А еще – оператор ЭВМ второй категории… потом еще домработница. Я дома убираюсь, стираю, глажу, готовлю…

А. Норкин:

- Нет, это – домохозяйка называется. Потому что ты же хозяйка, ты же не работаешь на других хозяев…

Ю. Норкина:

- Андрей Владимирович, спрашивать женщину, получает ли она удовольствие от работы, надо уточнять – от какой работы?

А. Норкин:

- Хорошо, ты объясни мне, от какой работы ты получаешь удовольствие?

Ю. Норкина:

- От работы в эфире получаю удовольствие. Потому что это работа с людьми. А я просто люблю людей… и не могу ничего сделать…

А. Норкин:

- А когда ты дома что-то такое делаешь творческое, у тебя когда дом становится лучше, он становится красивым, уютным, ты от этого удовольствие получаешь?

Ю. Норкина:

- Я люблю мыть посуду. Я люблю заниматься дизайнером дома. Я получаю удовольствие тогда, когда я получаю результат. Тот, который мне нужен.

А. Норкин:

- Вот смотри, я почему к тебе пристал-то… 9% россиян говорят, что это любимое дело. 8% говорят, что хороший коллектив. 6% - зарплата и еще 6% - удобный график. Вот это основные такие аргументы, когда говорят, что работа приносит удовольствие. А у тебя результат…

Ю. Норкина:

- Кстати говоря, вообще хороший результат получается тогда, как правило, когда окружение хорошее. Позитивное. Нет вот злобных тварей таких…

А. Норкин:

- Хорошо, а если они все не профессионалы?

Ю. Норкина:

- Нет, нужно же всегда понимать, что, если ты звезда – не тупая там, а вся из себя супер-пупер, тогда это твоя история – иди лесом! Надо всегда понимать, что мы не рождаемся гениальными. Кто-то что-то умеет, кто-то что-то не умеет.

А. Норкин:

- Нет, но говорят, что хороший человек – не профессия.

Ю. Норкина:

- А это глупости. Это западная идеология. Потому что хороший человек – это, конечно, не профессия, но это залог того, что это будет хорошая профессия.

А. Норкин:

- Вот хороший человек будет у тебя в коллективе сидеть целый день на заднице и ничего не делать…

Ю. Норкина:

- Нет, это не хороший человек…

А. Норкин:

- Так, а что не нравится, из минусов… Значит, больше всего называют, 13% - низкую зарплату и нерегулярную, и большие нагрузки – 6%. А у нас есть уже звонок в прямой эфир. Елена Васильевна, добрый вечер.

Елена:

- Добрый вечер. Я буду говорить не о работе, которая сейчас, потому что я пенсионерка, а о том, как вот мне приходилось работать. Я всю жизнь посвятила себя вычислительной технике. Честно говоря, это не мое призвание, я просто ненавидела эту работу, но у меня на руках было трое – маленькая сестренка и мама с папой, которые сильно болели. И мне приходилось на этой работе работать и, несмотря на то, что у меня там были одни благодарности, но, боже мой, как я ненавидела эту работу! Понимаете, я очень старалась, я пыхтела, я изобретала всякие там… чтобы быстрее все сделать, чтобы аккуратно, чтобы ошибок не было никаких, но я на всю жизнь запомнила только одно – ненавижу я эту работу и я от всей души людям желаю, чтобы им всегда доставались те работы, которые доставляют им удовольствие.

А. Норкин:

- Елена Васильевна, а не было возможности поменять работу?

Елена:

- На тот момент у меня это не получилось. Я училась в вечерней школе сначала и я попала, вначале очень хороший был коллектив, а там очень поощрялось, когда ты учишься. И чем больше ты учишься, тем лучше… Ну, я вообще-то хотела дальше пойти, но у меня уже потом сил просто не хватило на это. Поэтому, вы знаете, вот я когда сейчас смотрю, как работает моя сестренка, у нее тоже не любимая работа – она бухгалтером работает – я все-таки, честно говоря, вот почему я и сказала, что я желаю всем людям работать только на любимой работе…

А. Норкин:

- Спасибо, мы тогда присоединимся к вашим пожеланиям… Но это очень печальная, конечно, история, потому что я даже не могу представить, как человек всю жизнь отдает нелюбимой работе… Он достоин восхищения – потому что это человек высокой ответственности. Но вообще это очень печально.

Вот ситуация у Алексея: «Удобный график, достойная заработная плата, хорошее руководство, но каждый день иду на работу, как на каторгу. Сменить работу нет возможности». Алексей, а что же вас тогда не устраивает-то?

Ю. Норкина:

- Слушайте, может быть, вам влюбиться? Ну, помечтайте о чем-то…

А. Норкин:

- А когда ему мечтать, если он на работе каждый день? На работе нельзя мечтать.

Ю. Норкина:

- Мечтать человек должен всегда, иначе он превращается в овощ.

А. Норкин:

- Если вот ты на каком-нибудь конвейерном производстве как замечтаешься…

Ю. Норкина:

- А помнишь «Влюблен по собственному желанию»? Как-то вот надо так…

А. Норкин:

- Ну, хорошо, да, он мечтал… «Ножки – как у козы рожки»… Да, он стоял и мечтал…

Ю. Норкина:

- «Работал в продажах. Дослужился до начальника отдела продаж в крупной фирме, надоело до жути. Сейчас сижу дома. Шью кошельки из кожи и наблюдаю, как растет сынишка. Можно сказать, что счастлив. Антон. Ростов-на-Дону». Антон, вы просто молодец! «Помню, как в дождь идя на работу, передал зонт навстречу девушке… до сих пор помню…». Это вы о чем?

А. Норкин:

- Про любовь, наверное…

Ю. Норкина:

- Мечтает…

А. Норкин:

- Да-а-а… А у нас Сергей из Московской области в прямом эфире. Сергей, добрый вечер. Нравится ли вам ваша работа?

Сергей:

- Здравствуйте. Мне очень нравится моя нынешняя работа.

Ю. Норкина:

- А вы кто?

Сергей:

- У нас с родственниками мебельное производство небольшое. Но до этого я перепробовал очень много профессий – я был учителем немецкого языка, я был милиционером тогда еще, строителем немножко был. А сейчас, спустя уже много лет, я нашел себя…

А. Норкин:

- А что значит нашли себя?

Ю. Норкина:

- Вы конкретно что делаете, Сереж?

Сергей:

- Мы делаем мебель на заказ.

Ю. Норкина:

- Слушайте, так у вас творческая работа. Вы же практически художник.

Сергей:

- Ну, можно сказать и так.

А. Норкин:

- Плюс, насколько я понял с ваших слов, вы работаете с близкими людьми… то есть, с коллективом тоже проблем нет.

Сергей:

- Нет, абсолютно. Сейчас все устраивает.

Ю. Норкина:

- Сереж, вы хотите сказать, что у нас в России можно заниматься бизнесом? Я столько слышу от либеральных наших оппонентов, что невозможно… Как вам работается-то?

Сергей:

- Можно. Я сам родом из Белоруссии, и родился там. Но сейчас судьба распорядилась так, что сейчас мы находимся здесь и, дай бог, чтобы ?? (не слышно)…

А. Норкин:

- Спасибо. Владимир из Ижевска нам дозвонился теперь. Здравствуйте. У вас какая ситуация?

Владимир:

- Здравствуйте. Это доктор из Ижевска, Владимир.

Ю. Норкина:

- А вы доктор чего?

Владимир:

- Я фтизиатор и занимаюсь ультразвуковой диагностикой у детей вот уже более четверти века.

Ю. Норкина:

- А я слышу, что вы обожаете свою работу, правда?

Владимир:

- Точно, да. Я закончил институт с отличием, я все время работал с детьми…

А. Норкин:

- Подождите, а вам за 25 лет эти дети – они же капризничают… ну, я представляю, дети, которые пришли на УЗИ… это ж столько терпения… они вам не надоели?

Владимир:

- Вы знаете, дети бывают, конечно, разные. Но в основном дети очень хорошие. Надо просто с ним уметь договариваться. Ну и потом, их очень приятно по головке гладить.

А. Норкин:

- Вы прямо как Лев Толстой!

Владимир:

- Ну, так получилось… Вы знаете, я вот уже 43 года с детьми работаю, да, до сих пор работаю, конечно, работа прекрасная, но всегда, когда получаю зарплату, остается осадок. А я работаю на две ставки всю жизнь.

Ю. Норкина:

- Так это Женечка Лукашин еще говорил , что самые важные профессии – ну, судя по зарплатам, нет.

А. Норкин:

- Спасибо вам большое! Ну, это невозможно объяснить… Ну, вот когда есть люди, которые десятилетиями, каждый раз вот получая зарплату, они как бы сетуют на судьбу – и справедливо сетуют, потому что нет объяснения того, почему зарплаты маленькие такие, и все равно продолжают свою работу.

Ю. Норкина:

- Ты знаешь, я думаю, что это можно объяснить. Мне кажется, есть категория людей, которым не нравится все. Тотально.

А. Норкин:

- Ну, это вот либералы, которых ты цитировала.

Ю. Норкина:

- Все плохо. И люди гадкие вокруг, и вообще человечество полное дерьмо, и все это вообще не состоялось… А есть люди, которые по-другому смотрят на мир. Положительно. И видят хорошее. И невозможно определить, как рождаются вот такие, а как рождаются другие. Мне кажется, что вот люди, которые позитивно заряжены – будет или не будет зарплаты, но есть любимое дело…

А. Норкин:

- А если нет любимого дела? Вот у Владимир совпало так – он работает и ему действительно нравится общаться с этими маленькими пациентами…

Ю. Норкина:

- А вот нам звонила Елена Васильевна… Ну, ведь она не понимает, что подвиг-то ее был в том, что она подняла младшую сестру, родителей…

А. Норкин:

- Ну, может быть, она понимает, но, как воспитанный и скромный человек, не будет об этом говорить…

Ю. Норкина:

- И голос у нее очень солнечный. И мне кажется, что все равно, вопреки тому, что она говорит, что все это было ужасно, я думаю, что это было прекрасно.

А. Норкин:

- Ну, потому что она понимала, для чего она это делает. Вот у нее не было возможности эту работу сменить. Но она, по крайней мере, понимала, для чего она работает. А у нас Николай на линии, Ростов-на-Дону. Здравствуйте.

Николай:

- Здравствуйте. Я всю жизнь проработал в авиации. С детства хотел. Я пилот гражданской авиации.

Ю. Норкина:

- Ух ты! Я так страшно боюсь летать, что вы для меня просто герой! Рассказывайте.

Николай:

- Я налетал где-то 12 тысяч часов и я всю жизнь проработал в авиации. И считаю, что это очень хорошая работа, и я все время хотел туда, и я счастлив, что я проработал всю жизнь…

Ю. Норкина:

- А грустно так почему? Потому что уже это позади?

Николай:

- Ну, потому что чувствую, что жизнь подходит к закату…

Ю. Норкина:

- Сколько вам лет?

Николай:

- 66.

Ю. Норкина:

- Даже не смейте так думать! У нас с вами еще все впереди!

Николай:

- Ну, понимаете, как вам сказать, в таком возрасте люди не нужны. На работу не устроишься…

Ю. Норкина:

- Скажите, а не берут учить ребят?

Николай:

- А у нас же произошло очень большое сокращение. У нас здесь было УТО в Ростове, оно закрылось, потому что нет спроса… В общем, все прекрасно… Но жизнь грустная от того, что вот я где-то в 60 лет закончил работу… и потом, всю жизнь же бегал, крутился, вертелся… а сейчас – раз, и никому не нужен. Никто не звонит.

Ю. Норкина:

- А у вас есть внуки?

Николай:

- Да, дети есть, внуки есть, все нормально.

Ю. Норкина:

- Вы имеете в виду по работе никто не звонит? Вы чувствуете себя ненужным?

Николай:

- Да, ощущение такое, что ты уже никому не нужен в этой жизни.

А. Норкин:

- А вы не пробовали найти что-то такое не как работу, не как профессию, а, может быть, какое-то старое увлечение, на которое в юности не было времени… и вот здесь как-то себя попробовать?..

Николай:

- Нет, я ничем таким не занимался, в основном все время у меня отнимала моя работа.

А. Норкин:

- Понятно. Спасибо вам большое…

Ю. Норкина:

- Андрей, мне кажется, природой завещано, как мне всегда казалось, когда человек с огромным житейским опытом, и профессиональным, он должен быть нужен молодняку. И вот эта наша рыночная экономика, черт бы ее подрал… понимаешь, вот эти человеческие установки, нормальные, природные, она просто разрушила.

А. Норкин:

- Хорошо, сейчас мы с вами разберем конкретную ситуацию. Дело в том, что сегодня поставлена, видимо, точка в глобальной истории с телеведущим Андреем Малаховым, который много лет в каждый дом входил каждый день и вот теперь остался не у дел… Или не остался? Не знаю.

Ю. Норкина:

- А, может, это мы остались не у дел. Мы же его не увидим на Первом канале.

А. Норкин:

- На Первом не увидим, но, может, увидим где-то еще…

Две недели общественность трясет новость с программой «Пусть говорят» и Андреем Малаховым… Значит, последняя информация. Пошел Андрей Малахов рожать… ну, не сам он, конечно, будет рожать, а будет рожать жена… в общем, он уходит в декретный отпуск. Я вам приведу сейчас цитату из его заявления на сайте журнала «Стархит», главным редактором которого он является. «Пока не знаю, пойду ли я по стопам гендиректора Новосибирского театра оперы и балеты Владимира Кехмана, который после рождения четвертого ребенка решил уйти в декретный отпуск аж на три года, или буду действовать по укороченному варианту, как принц Уильям с Криштиану Роналду, которые посвятили уходу за своими малышами чуть меньше времени». Ну, по стопам Кехмана идти не надо… Ну, потому что там и уголовное дело, и банкротство… не надо во всем подражать господину Кехману…

Ю. Норкина:

- Нет, ну, взял мужик и пошел сидеть с детьми… я считаю, что это чудесно…

А. Норкин:

- После того, как уголовное дело и все это… какие-то совпадения нехорошие… Лучше пусть идет как принц Уильям и Криштиану Роналду.

Ю. Норкина:

- Ну, семья – отдельно. Уголовное дело – отдельно… Решил посидеть с детьми и повоспитывать их три года – ну и что?

А. Норкин:

- Значит, вот что… Прямо сейчас у нас с вами есть возможность немножечко попасть за кулисы, в студию программы «Пусть говорят» - вот этот выпуск, который будет показан сегодня, он снимался несколькими днями ранее, и на этих съемках побывала Инна Федотова, корреспондент журнала «Телепрограмма», и давайте мы послушаем ее впечатления.

И. Федотова:

- Скажу честно, разочарована, потому что ожидала большего. Наверное, Андрей не выпустил бы такую программу, потому что он выпускает только эксклюзивы. Главный эксклюзив программы – это прямые включения с Филиппом Киркоровым. Филипп рассказал о том, какой Андрей прекрасный крестный его детей, пожелал удачи Дмитрию Борисову в новой его роли. Борисов перед эфиром поменял три футболки – не мог определиться, в какой ему выйти – в синей, в бежевой – в итоге вышел в белой. Что вот лично меня задело – массовкой руководили администраторы и говорили: «Дайте эмоции, почему вы сидите с каменными лицами»… И вот эти каменные лица переставали быть каменными, на них текли слезы, появлялись улыбки, когда на экране показывали интервью Андрея. Вот именно тогда эти лица действительно становились живыми. Потому что невероятное профессиональное качество Андрея – уметь сопереживать герою.

А. Норкин:

- Вот! Что ты на меня смотришь?

Ю. Норкина:

- Я? Да я на тебя вообще не смотрю, я читаю, что нам радиослушатели пишут.

А. Норкин:

- Хорошо, что пишут нам радиослушатели?

Ю. Норкина:

- «Очень жаль, что Малахов уходит с Первого, а не с телевидения вообще…». Дальше я не буду читать.

А. Норкин:

- А чем вам плох Малахов?

Ю. Норкина:

- Другой радиослушатель пишет: «Да я не трясет никого…»

А. Норкин:

- Стоп, ребята, это проще всего так вот сказать – я телевизор не смотрю… и Малахов такой-сякой, и программа эта такая-сякая… Слушайте, но дыма без огня не бывает. Андрей Малахов проработал на Первом канале 25 лет. На телевидении не так много программ, которые могут похвастаться таким сроком…

Ю. Норкина:

- «Поле чудес».

А. Норкин:

- Да, конечно, ну и еще «Что? Где? Когда?»… Тем не менее, каждый день, каждый вечер Андрей Малахов выходил в эфир… программа действительно самая рейтинговая… поэтому вот эти – я Малахова не смотрю и ваше телевидение не смотрю вообще… Это все ерунда. Есть какой-то феномен в этой истории. Если вам эта программа не нравилась и никогда вы ее не смотрели, и вообще все это ужас, ужас, ужас… Ну, простите меня, а чем тогда объяснить, что, правда, на самом деле, за последние вот эти 14 дней эта новость номер один? Объясните мне тогда, если вас это не интересует… Что ты молчишь?

Ю. Норкина:

- Я думаю…

А. Норкин:

- Давайте мы тогда несколько фрагментов из этой программы… вот Инна Федотова приводила какие-то свои впечатления… Я не знаю, можно ли это считать эксклюзивом или нет, но, я так понимаю, что там было несколько заявлений довольно неожиданных для программы, которая таким вот панегириком, да… Вот, например, что заявил Дмитрий Дибров, ведущий программы «Кто хочет стать миллионером?» на Первом канале.

Д. Дибров:

- Программа «Пусть говорят» целиком и полностью производное тучных 140 долларов за баррель. Это, господа, телевизионный консьюмеризм, это телебеллетристика. Вот что мы вспоминаем, и это стоит дорогого – мы видели Людмилу Марковну, это пример для всех для нас, но это было один раз в месяц. 29 же дней этого же месяца было другое. Разложенцы и брошенки, давалки с водкой на донышке и – звонок. Приезжайте к нам на «Пусть говорят»… любовница Берлускони приехала, давайте же это обсудим… Зачем моей стране любовница Берлускони? А потому, что нас это интересовало, Андрей, глубокий профессиональный журналист, просто отвечал запросам своей эпохи. А, кажется, она ушла…

Ю. Норкина (смеется):

- Димка шикарен! Просто обожаю его!

А. Норкин:

- Когда-то мы с Димой Дибровым общались гораздо плотнее, чем сейчас…

Ю. Норкина:

- Да, ну, пили газировки сидели…

А. Норкин:

- Да, и в определенный момент Дмитрий Дибров, вот приблизительно с такими же интонациями, как сейчас вы слышали, он говорил – давайте будем говорить об эзотерике. Все говорили – давайте. И после этого – все, разговор заканчивался, потому что…

Ю. Норкина:

- Давайте говорить о любви с точки зрения эзотерики – вот так это звучало.

А. Норкин:

- Хорошо, я уже уснул в этот момент…

Ю. Норкина:

- Ну, естественно, после газировки-то…

А. Норкин:

- Тем не менее, с одной стороны, то, что Дима сейчас здесь сказал, может прозвучать, как будто он ругается на программу «Пусть говорят», что вот она там… но у него ключевая фраза там другая – про любовницу Берлускони… Вот Юрий пишет: «Дибров, с какого дуба рухнул?»… так вот, ни с какого дуба он не рухнул… Ключевая фраза-то какая? Потому что нам это нравилось. Вам, уважаемые зрители, это нравилось. А теперь вы пишите, что я это не смотрю… Может быть, вы и не смотрите, но это не дает ответа на мой вопрос - а в чем феномен популярности тогда этой программы?

Ю. Норкина:

- Просто дорогие радиослушатели не понимают одну простую вещь. Как бы есть программы, на мой взгляд, совершенно замечательные. Вот я опять приведу в пример тот проект, который, к сожалению, в начале прошлого года, с начала сезона, с сентября, был закрыт, «Герой нашего времени» - программа, на мой взгляд, замечательная. Программа о вас, мои дорогие, на самом деле. О том, что есть очень много рядом людей, которые совершают подвиг, даже не понимая этого. Кого-то спасают, кого-то поддерживают. И, знаете, почему закрыли? Рейтинга нет. Ну, не смотрите вы такие программы. А программы про голую задницу Джигурды – пожалуйста. Вот сколько раз показывали эти жуткие кадры этой истории изнасилования, как он снял, как он… Это караул какой-то. Но вы же смотрите, как Джигурда занимается сексом в эфире. Вы же смотрите! Не нравится – не смотрите.

А. Норкин:

- Нам Жириновский звонит. Владимир Вольфович, здравствуйте.

В. Жириновский:

- Добрый вечер. Значит, я как раз по теме. Я еще лет десять назад звонил Эрнсту, руководителю канала, и просил убрать две передачи. «Пусть говорят» и «Поле чудес». Почему? Журналисты талантливые, все молодцы. Но нельзя людей заставлять сидеть около телевизионного ящика. Вы понимаете, мы вызываем зависимость. Они ни о чем другом не думают, они, как дети в детском саду, - пускай няня быстрей расскажет сказку.

А. Норкин:

- Так а какая разница-то? Ну, будет другая передача. Кто его заставляет сидеть у телевизора-то?

В. Жириновский:

- Он привык. И тема семейная. И вот дрязги, дрязги, грязь, грязь… Сколько там рассказывали – это ужас! Все плохое!..

А. Норкин:

- А «Поле чудес» чем вам не понравилось?

В. Жириновский:

- Отупляет! Угадайте букву! Ну, это же так примитивно! А людям нравится почему? В Москву приглашают и какие-то подарки ожидаются. Якубович мне ж не дал никакого подарка, я там все, что можно выиграл… они как делают? Вам подарки – и потом тут же забирают. Чего обманывать людей, они же забирают эти ящики. Во-первых, эти ящики пустые, там никаких телевизоров нету, никаких кофемолок нету… А я ему дал подарок. Шуба – сто тысяч рублей! Костюм такой арестантский, как бы так с юмором…

А. Норкин:

- С намеком?

В. Жириновский:

- А он что мне в ответ? В ответ мне положенные подарки они у меня забрали. Я готов еще одну шубу подарить кому-нибудь… То есть, я готов дарить, это не проблема… И Малахов – 25 лет… ну, вы ж понимаете, что люди устали от его лица. Ну, он прямо серым стал… такая нагрузка бешеная. Шесть вечеров и еще в субботу вечером… Я почему так говорю? Очень много талантливых людей, которые могут вести передачу – эту или другую. Мы закрыли все. Везде Пугачева, везде Малахов, везде Киркоров…

А. Норкин:

- Я понял, Владимир Вольфович… Спасибо вам.

Вот ты мне скажи, пожалуйста, почему ты принимала приглашения с «Пусть говорят» или там в «Прямой эфир» - вот тебе звонят и говорят – Юлия Геннадьевна, мы хотим вас пригласить…

Ю. Норкина:

- Я принимаю приглашение, когда меня интересуют темы.

А. Норкин:

- Ну, значит, не все так плохо, как некоторые говорят.

Ю. Норкина:

- Понимаешь, я никогда не ожидаю, какое скотство будет происходить. Вот с Джигурдой несколько историй для меня было…

А. Норкин:

- Но ты не ходила никогда на программы про Джигурду?

Ю. Норкина:

- Почему же? Я не шла на него, но оказалось, что это там. Эта история – там. Я прекрасно отношусь к нему, как к актеру, потому что я считаю, что это талантливый очень человек, но куда-то его занесло не туда. Я думаю о другом… Наверное, человек, который каждый день приходит к нам в гости, вот это ощущение некое есть, конечно, когда ты включаешь телевизор и этот человек каждый день появляется в твоей жизни и рассказывает тебе то, что тебе интересно. Когда он исчезает, наверное, есть некий дискомфорт. Моральный, психологический…

А. Норкин:

- Я про это и говорю. Что столько лет его все смотрели…

Ю. Норкина:

- Я помню, я была маленькая и смотрела «Международную панораму»…

А. Норкин:

- «Международная панорама» выходила раз в неделю, и вел ее не только Александр Каверзнев…

Ю. Норкина:

- Да, это правда, но я ждала почему-то только его. Володя Молчанов когда вел «До и после полуночи» - я очень ждала. Потому что вот этот человек становился каким-то очень близким. По духу, по восприятию, по разговору, по манере. Вообще по многим аспектам. Мне было очень жалко, что программу закрыли. Вот нам тут написали: «Адекватная программа «Пусть говорят», смотрим всей семьей…». Вот мне кажется, что здесь феномен родного человека… 25 лет Андрюша вел эту программу…

А. Норкин:

- Нет, нет, 25 лет он работал на Первом канале. А «Пусть говорят» - это лет 15, наверное.

Ю. Норкина:

- Хорошо, там названия только менялись, а по форме она была такой же.

А. Норкин:

- «Большая стирка» было дневное ток-шоу, потом они, вот когда Никонова пришла Наталья Петровна и стала там все менять, появилась программа «Пять вечеров», по-моему, с 2001 года, что ли…

Ю. Норкина:

- Мне кажется, это все болезненно для зрителя.

А. Норкин:

- Но так, значит, телевидение огромное место занимает, да?

Ю. Норкина:

- Конечно.

А. Норкин:

- Пожалуйста, позвоните нам в прямой эфир и расскажите, как вы переживаете всю эту историю.

Ю. Норкина:

- И вообще, что для вас телевидение в жизни?

Владимир:

- Добрый вечер. Я из Москвы звоню. Я хочу в защиту Малахова сказать то, что действительно, конечно, зритель привыкает. А что касается содержания передач, ну, возьмем наших уважаемых бабушек. Ну, сплетницы, извините за выражение. Скольким они жизнь своим языком испортили. Но мы ж с этим явлением свыклись. Сидят на скамейке и всех обсуждают. А это ж то же самое…

Ю. Норкина:

- Но это ж не прилюдно, Володь…

Владимир:

- Ну, как не прилюдно, когда весь двор это знает. И потом, возьмите воспоминания современников. Того же Будина. Талантливейший же писатель. Но что он написал про своих современников? Этот эротоман, этот продался советской власти… Почитайте воспоминания о Высоцком, Есенине… Какие-то скабрезности… Ну, от этого же никуда не денешься, народу это интересно. Рассказывать о том, что вот кто-то как-то хорошо живет и он такой праведник, хорошо работает – ну, это, может быть, хорошо, но это неинтересно. Поэтому и такие передачи. Это натура человеческая.

Ю. Норкина:

- А почему гадость интересна, Володь? Чему она учит?

А. Норкин:

- Почему гадости интересны?

Владимир:

- Вот кто-то как-то сказал, что на примере России смотрят и говорят, что так делать не надо… Ну, я просто говорю – смотри на этих людей и говори: нет, не надо до такой степени опускаться. А, может быть, надо им протянуть руку помощи, или поглядеть вокруг себя – может быть, такие люди есть и ты можешь им хоть чем-нибудь помочь?

А. Норкин:

- Спасибо. И еще один звонок. Пермь, Владислав.

Владислав:

- Здравствуйте. Вы очень правильно сказали, что собирались, вот когда были прекрасные передачи, на ведущего. Вот Каверзнев, Овсянников – «Международная панорама». Потом, помните, монологи были у Андроникова… когда собиралась вся семья. Вы понимаете, а сейчас происходит эксплуатация инстинктов быдла. То есть, вот все то, что хотят услышать – это то, что кто-то хуже живет – и очень хотят посмаковать, пожевать вот это все. Вы знаете, это мерзко, пошло… и вот эта пошлость, настроенная на наживу… она сейчас просто вся вылазит наружу. Это противно. А Джигурда… ну, талантливый, вы сказали, да, ну и черт с ним, что он талантливый, но мерзкий ведь тип.

Ю. Норкина:

- В том-то и дело, что вытаскивают почему-то самое неприятное… Но вот вы говорили и я как-то задумалась – а чего с нами случилось-то вдруг? Почему мы стали вдруг такими алчущими вот такой гадости?.. Я еще раз говорю – вы смотрите эти программы, где говорят о гадостях, о человеческой мерзости… А на самом деле человек делает очень много прекрасного. И почему вы это не смотрите, я не знаю.

А. Норкин:

- Вывод у меня такой. Получается точно так же, как с гаишниками. Если вы сами не будете хамить, если вы сами будете человеком, то, наверное, и отношение к вам будет таким же. Если вам не нравится что-то в телевидении, значит, сами не потакайте этому…