Отец посадил сына на цепь, чтобы тот не убегал к матери

- Я к маме хочу! – крикнул Максимка, - Пусти меня!

- К маме ты хочешь? Никакой мамы! – рявкнул отец, выскочил из комнаты и тут же вернулся обратно, неся в руках собачью цепь.

- Чо, бить будешь? – боязливо спросил мальчик.

Отец мальчика на месте события

Фото: Константин НАГОВИЦЫН

-Не-е-е, - протянул отец, - бить я тебя не буду, - и, ухватив Максимку за левую ногу, стал наматывать вокруг нее цепь. Конец завязал узлом, а другой конец обмотал вокруг ножки кровати и закрутил болты. Проверил, надежно ли все сделал, а потом развернулся, хлопнул дверь и ушел из дому.

Максимка подергал цепь, попытался освободить от нее ногу – но зря старался. Попробовал открутить болты. Но без толку. Стало больно, обидно… Слезы покатились градом.

Сколько времени прошло, Максимка не знает. Но вдруг дверь распахнулась – на пороге стояла тетя Олеся. Увидела мальчика, прикованного к кровати, бросилась к нему:

- Максимка, кто это так тебя? За что? – стала откручивать болты, но разве пальцами их открутишь? Побежала в сени, нашла плоскогубцы.

-Потерпи еще чуток, Максимка, - приговаривала тетка, - сейчас я тебя освобожу.

Болты поддались и цепь с грохотом соскользнула с ноги.

Гуляй – не хочу

Небольшая железнодорожная станция Тутальская на севере Кузбасса. Поезда на ней не останавливаются – проносятся мимо. До райцентра, если по прямой через поля, то больше 40 километров. Автобус, петляя по дороге, добирается сюда два раза в день.

Сергей Смирнов переехал на станцию лет десять назад из такого же небольшого села пососедству. Женская, незамужняя часть станции встрепенулась: жених приехал, да ни абы какой, а молодой, здоровый, работящий, а самое главное – непьющий! Каждая старалась понравиться. Но Сергею приглянулась Любовь Трофимова. Селяне плечами пожимали: вдова с тремя детьми, еще и старше его. Что он в ней нашел? Посудачили поначалу, а потом и вовсе завидовать стали: жили молодые дружно, все у них было по-людски. И даже как-то в Германию съездили: туда несколько лет назад эмигрировали Любины родители. А вскоре у них появился Максимка. Сергей в нем души не чаял.

Через некоторое время пришлось Сергею искать новую работу. На заработки стал ездить в город. И с этого момента вся семейная жизнь пошла наперекосяк. Только он из дому, - жена тут же зовет гостей. А те каждый раз то с водкой, то с самогоном. В доме стали ругаться и скандалить.

- Любка – баба хорошая. Но вот, как первого мужа, убили, так пристрастилась к водочке, - рассказывает сосед Виктор. – Поначалу-то редко было. А с годами пила все больше и больше. Потом ее за пьянки уволили - она поваром в школе работала… Серега с ней итак и сяк. Но бесполезно. Такая семья хорошая была. Серега – он ведь для семьи – самое то. И по дому все сделает, и непьющий.

Мама Максимки

Фото: Константин НАГОВИЦЫН

Два года назад терпение у мужа лопнуло. Не смог он больше выносить постоянные пьянки, бардак дома, косые взгляды соседей. Ушел жить отдельно. Но про сына не забыл. Брал его на выходные, каникулы, да так просто переночевать. Против матери сначала старался не настраивать Максимку.

- Мы утром встанем, позавтракаем. Он: «Я к маме хочу!». Всегда отпускал. Никогда не запрещал, - вспоминает Сергей. – Правда, с одним условием. Если мать будет пьяной, чтобы ко мне шел.

Но сын часто не возвращался. Ведь отец обязательно заставит что-нибудь по дому делать, а у матери: гуляй - не хочу. Никому до тебя нет дела.

- Я хочу, чтобы из него человек получился, - продолжает Сергей. – Поэтому бываю с ним строг. А мать ему все спускает с рук.

- Когда мальчик ночевал у отца, в школу он приходил чистеньким, сытым. Если у матери - немытым, в грязной одежде, - рассказала нам директор школы, в которой учится Максимка. - Отец и в школу постоянно приходит, а мать – у нас редкий гость. Если мальчик что натворит, обращались всегда к Сергею.

Три дома для Максимки

Потом Сергею посоветовали подать документы, чтобы лишить Любку родительских прав. Все равно от нее толку ноль. В доме постоянно всякие алкаши. Да и по селу уже слухи ходят, что один ее 15-летний родственник домогается в сексуальном плане Максимку.

- Я уже собрал все документы, осталось только их отвезти. Но тут Максим набедокурил, - вспоминает Сергей. – Вместе с племянником, а они ровесники, подожгли деревянный домик во дворе школы. Его ученики для себя сами построили. Типа беседки у них был. А наши-то взяли и сожгли. Я иду с работу, а ко мне учителя подбегают: так, мол и так.

Отец посадил сына на цепь, чтобы тот не убегал к матери

Фото: Константин НАГОВИЦЫН

Отец бросился разыскивать сына, буквально приволок к себе домой. Максим сопротивлялся:

- Я буду жить с мамой! Я не хочу с тобой! – кричал. А потом, видя, что отец его не слушает, пригрозил:

– Я все равно от тебя сбегу! Я хочу к маме!

Отец пошел за цепью.

Сейчас Люба рассказывает всем односельчанам, что сделал Сергей со своим сыном. Историей с цепью заинтересовались сотрудники ПДН. В отношении Сергея возбудили уголовное дело по статье «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего». Ему грозит до трех лет лишения свободы. А вот что делать с матерью: лишать ее родительских прав или нет – пока не решили. Второй месяц Люба почти не пьет:

- Я не хочу, чтобы меня лишали родительских прав, - плачет.

- А что вы делаете, чтобы этого не произошло?

- Что-что. Живу.

Станция Тутальская - небольшая. Несколько улиц всего. На одной из них по соседству стоят три дома. В одном живет мама Максима. В другом – папа. А между ними стоит – детский дом. В нем сейчас живет Максимка. А в каком из трех домов он останется – пока неизвестно.

Имена и фамилии героев изменены

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА А поезда проходят мимо Поезда не останавливаются на станции Тутальская - проносятся мимо. Оттуда, где бьет ключом жизнь, и туда, где она снова бьет ключом. На скорости не видно ни Максимкиного бывшего дома, ни нынешнего - детдома. Тутальская с ее тремя незатейливыми местами трудоустройства для местных жителей (несколько дорожных рабочих на станции, продавцы в магазине да сотрудники школы-детдома) будто не существует. Нет для окружающих и семьи Максима: органы опеки про Смирновых отродясь не знали, инспекторы ПДН бывали время от времени, пожурят ребят за то, за это - и обратно в райцентр. Отец еще как-то пытается вырваться за пределы заснеженной отчаянием и залитой с горя водкой мини-родины, а мать сдалась. Максимкина жизнь - на перепутье. И не потому, что детдом оказался символично построенным меж домишками его родителей. А потому, что непонятно, куда ему дальше идти. К светлому трудовому будущему, как отец? К маме, которую он любит и которая к тому же все разрешает, попивая горькую? К друзьям, с которыми можно развлечься - например, поджечь беседку, построенную их же сверстниками. Вариантов много. И - ни одного. Отец Максима это понимает. Потому и взял цепь. Он наверняка объяснил бы сыну и его друзьям, что строить беседки лучше, чем их жечь. Но - некогда. Он ищет даже не выход из этой промозглой жизни, а возможность выжить - себе и сыну. За это ему светит срок. Который в случае чего скостят благодаря положительным характеристикам временно протрезвевших соседей по станции. Я должна, наверное, написать предполагаемый выход из этой истории. Тогда так: приезжает руководство района, охает, утопая каблучками в снегу, заходит в дома Смирновых и их соседей, трепетно интересуется: «Ну как вы?» - падает в обморок от ужаса действительности, приходит в себя и срочно дает распоряжения: например, переселить всех (кроме тех, кто будет обслуживать железную дорогу вахтовым методом) в райцентр, выделив людям квартиры. В общем, туда, где жизнь бьет ключом, а главное - есть работа и будущее. Но этого же не случится! Значит, кто-то молча признает эту дикую логику, когда на поселок в несколько сотен жителей существует вполне востребованный детдом. В котором 70 детей. А теперь поселился и Максим. Из окон ему видно несущийся мимо поезд. Наталия АНДРЕАССЕН