О героинях былых времен: историки ищут следы 1 женского батальона Первой мировой войны в Кузбассе

Мария Бочкарева и ее бойцы... Фото Якова Штейнберга.

В такие же морозные зимние дни, как сейчас, только больше ста лет назад, в 1920-м, в Томске арестовали (и потом приговорили в Красноярске к расстрелу) 31-летнюю Машу Бочкареву. Русскую Жанну Д’Арк. Первую женщину-командира первого в России и в мире женского батальона.

Мария Бочкарева - девушка, прошедшая Первую мировую, создавшая первый в России и в мире женский батальон... Фото - Архив музея Поломошинской средней школы.

И тогда же или следом, на кузбасской станции Тутальской, исчезли спрятанные Машей последние девушки батальона, инвалиды войны. И какую судьбу приняли они, девчата, выдержавшие в 1917-м ад на русско-германском фронте, воюя за землю русскую там, где мужики отошли, загоревшись братанием и революцией? И что стало с девушками в 1920-м посредине России? Очевидцев нет.

Впрочем, есть.

Спящие сейчас в снегу старые тополя по краю старой школьной площади в Тутальской помнят грубый захват веревками и шепот молитв, и последнее девичье «Мамочка!», и - страшную тяжесть тел.

- Моя версия: девушек, возможно, казнили и именно там, - несколько лет назад сказала мне Юлия Тымчак, учитель истории Поломошинской школы. Она, всю жизнь по архивам, по крупицам воспоминаний земляков собирает общую хронику Тутальской, Поломошного и окрест. И ее много лет держит Маша и участь девушек Бочкаревой. Так к какому выводу она пришла окончательно?...

Но прежде напомню. О Бочкаревой в СССР молчали: она не приняла сторону большевиков. Ее имя в 1990-х открыл стране Сергей Дроков, московский историк, и с Дроковым пришла в Россию книга самой Марии (надиктованные в 1918-м ею воспоминания американскому журналисту), и Дроков отрыл в архивах документы жизни и смерти Марии. И так в историю страны и вернулось...

То, как крестьянка Маша стала солдатом, отправив из Томска телеграмму императору и получив ответ-разрешение. Как воевала с февраля 1915-го, наравне с мужчинами. И стала полным Георгиевским кавалером. Как в 1917-м предложила создать женский батальон смерти. И в ночь с 7 на 8 июля 1917-го на фронте Сморгон-Крево ее женский батальон пошел в первый бой. И девушки «дрались как львы, как кошки» и не сдались, хотя понесли большие потери.

1917 год. Прибыли на фронт. Мария Бочкарева и девушки из ее батальона. Фото из книги Марии Бочкаревой "Яшка".

Сестры

А дальше - бои, бои...

Остаток батальона Маши в Октябрьской революции не участвовал, был на фронте.

Потом – роспуск. И Машин арест и отказ ее воевать за красных. И везенье - освобожденье. И дорога – к родителям на станцию Тутальскую. Они – в голод и рост бешеный цен переехали туда из Томска, к старшей дочке, работавшей на ж-д.

В школьном музее. Юлия Тымчак и самовар на 35 л со станции Тутальской. На ней работала истопником сестра Бочкаревой и из этого самовара пила чай, по приезду, Мария Бочкарева.

Фото: Лариса МАКСИМЕНКО

- Но 7 января 1918-го Маше в Тутальскую пришла телеграмма из Петрограда от (белого. – Ред.) генерала Аносова: «Вы нужны». И Маша едет, потом, по заданию, пробирается к Корнилову. И (белый. – Ред.) генерал Корнилов отправляет ее в США – просить помощи против красных, - говорит Тымчак.

И да, Маше предстоит дорога на Владивосток, за океан. И, значит, остановка на Транссибе, в Тутальской (Поломошной).

Кузбасская станция Тутальская (Поломошная) в 1903 году. Маша привезет туда своих бойцов-инвалидов в 1918-м. Фото - Соцсети.

- Но в Москве она пошла в Дом инвалидов, проведать своих девчат, - продолжает Юлия. - А он ... пуст. Здание большевики забрали. На земле лежат солдаты-калеки. «Своих» она среди них не нашла. Искала дальше и случайно выяснила: их приютила с улицы одна женщина. И как пришла туда, по адресу, Маша, и как бойцы-девчонки ее — обнимать... «Начальник!... Она спасет нас! Достанет денег, хлеба! У нас будет дом!»

И выход был один – отвезти их от расстрела или голодной смерти в Тутальскую. И билеты и деньги в дорогу дала та добрая женщина. И вот...

... Станция Тутальская. Миг и поезд ушел. И летящий снег кутает в белое группку босых, плохо одетых девчонок-калек.

- Мама Марии «...смутилась, увидев... девушек». Время голодное, как всех прокормить... – продолжает историк Тымчак. – Но Маша прошла по зажиточным домам, договорилась, чтобы девушек приняли, а она заплатит - после США. И так в марте 1918-го ее 30 девушек-инвалидов были устроены в Тутальской.

А Маша, взяв сестру-подростка, уехала в США, пробилась к президенту, потом в Англии к Георгу V. И ей обещали помочь белой России. А вернулась в Россию, в Томск – и уж туда возвратились родители... А вошли потом в Томск красные, и Маша пришла к коменданту, сдала оружие, предложила помощь, ее отпустили. Но в начале 1920-го арестовали и все.

Дом-мечта

Но как же, помните? «У нас будет дом!» И выполнила ли Маша надежды ее последних бойцов на их — до конца жизни вместе — приют?

И хватило ли ее девчатам крыш в Тутальской, пока Маши не было?

- Думаю, хватило. В Тутальской и Поломошном зажиточные семьи, действительно, были... В Поломошном проходила ежегодная Томская губернская ярмарка, на ней местные хорошо зарабатывали. А предприниматели Соловьевы из Поломошного в 1903-м, я находила объявление в газете, даже продавали «бэушный» автомобиль, у них были мастерские, занимались техникой... А кто-то поднялся, еще когда строился наш железнодорожный мост через Томь, начав с торговли самогоном - строителям... – продолжает Юлия.

- И Маша в США, по материалам Дрокова, просила в том числе: «...мне нужны деньги, 50000! …страдают 30 женщин-инвалидов. Они единственные бесстрашные героини из моего батальона». Так деньги под них она получила?

- Скорее, да, и с хозяевами за приют для девушек она, думаю, рассчиталась.

- Но 50 тысяч долларов – много? И зачем — столько?

- Все-таки и из этой суммы часть наверняка должна была пойти на военную помощь тоже. Но и часть была – для девчат с батальона. А насколько это много, 50000… Это примерно полтора миллиона рублей. За почти такую же сумму построен был наш железнодорожный мост в 1894-1896-м! И, верно, она хотела открыть в Тутальской дом инвалидов. И, возможно, попытка ее была, я однажды встречала информацию о первом здесь и недолгом доме для инвалидов.

- Но что случилось с девушками потом?

- Их могли казнить. В детстве от бабушки моей слышала: в Тутальской «...было повешено много каких-то женщин, давно». У бабушки память была феноменальной. Она очевидцем быть по возрасту не могла. Но от кого-то старше ее это слышала и запомнила. А, годы спустя, я, занявшись историей Бочкаревой и батальона, подумала: «Казненные – не девчата ли Бочкаревой?!» - говорит Юлия.

И сейчас она размышляет. Маша девушек могла перевезти в Томск, после США, и они спаслись. Или они могли, избежав гибели в Тутальской в Гражданскую, выйти замуж, дожить до старости...

- Но раз бабушка помнила рассказ о казни многих женщин, то, я надеюсь, что погибли тогда все же не все 30 девушек. И часть их разъехалась раньше по ближним селам.

... Но когда девчат собирали на казнь по домам, избивали, кидали в сани... Ну, не может так быть, чтоб боевые девчонки сдались бы без боя. Они, точно, снова дрались, как львы, как кошки…

И имен их не сохранилось. И могилы нет. Лишь стоят у того места березы тонкой девичьей цепью да старые тополя, раскинув «руки» крестом...

P.S. В начале 1990-х дело Бочкаревой было официально пересмотрено, говорит историк Юлия Тымчак. И Марии Бочкаревой вынесен оправдательный приговор.

Та старая школьная поляна в советские 1920-е. В центре - памятник коммунистам, погибшим в Гражданскую войну. Фото - Архив Юлии Тымчак.

P.P.S. Как пояснил Николай Морозов, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ФИЦ УУХ СО РАН, в кемеровском облархиве документов о массовой казни девушек в Тутальской в Гражданскую нет. Но кто мог ее провести? «Не красные, там было бы следствие, этапирование... Скорее всего, расправиться могла шайка грабителей, бандитов, выдававшая себя за красных». Еще, по данным Морозова, посмотревшего метрические книги (включая 1920 год) Никольской церкви, в которых фиксировались жизнь и смерть жителей Тутальской, Поломошного, Юрги и округи, записей, о всплеске, к примеру, венчаний, в связи с приездом большой группы девушек, нет. И записей, одним большим списком, об умерших (казненных девушках) тоже нет. Последнему – объяснений может быть два. Священник, боясь расправы, не записал или был убит тоже. Наверняка же Бочкарева, привезя девчат-калек в 1918-м в Тутальскую, первым делом попросила помощи у батюшки, чтобы пристроить всех по домам. Или, раз списка погибших девушек-бойцов в метрических книгах нет, то живет надежда: погибли не все…

О главном

Глас божий

Мария Бочкарева была женщиной невероятной силы духа и невероятного везенья!

Ее жизнь была на волоске, минимум, девять раз. Но главное чудо произошло той весной 1918-го, когда она шла от белого генерала Корнилова и ее схватили красные. И она, сняв с шеи образ святой Анны, так молилась в заточении - о спасении. И наутро, на расстреле, ее спас, вдруг узнав, подошедший солдат из красных, которому она спасла жизнь давно, в бою, на войне с немцами. И встал солдат в расстрельный строй вместо Маши, и с ним встали еще бойцы, Бочкареву за ее боевые заслуги перед Родиной по старым газетам зная и помня. И их не тронули, и самой Маше приговор отложили.

А потом Маша снова горячо молилась, ожидая участи, и вдруг... услышала голос Бога:

- Твоя жизнь будет спасена.

И ее отпустили!

Но позже, в США, она свой старый солдатский оберег – тот образок святой Анны - отдала, подарила. И везенье ее в боях должно было бы кончиться. Но и Маша тогда уж решила об отставке... И - в следующий арест красными, в 1920-м, ее расстреляли.

Но несколько лет назад историк Сергей Дроков, биограф Бочкаревой N1, заявил, что Машу в 1920-м все-таки не убили! Что ее уберег тот американский журналист Исаак Дон Левин (кому она еще в США наговорила в 1918-м книгу воспоминаний «Яшка», а это ее солдатское прозвище). И американец, с мандатом за подписью Ленина на работу в России, искал Машу по стране и ведь успел, спас арестованную Машу от расстрела, и вывез ее - крестьянку, офицера, изгнанницу в 1920-м в Харбин. А там она вышла замуж, работая на КВЖД, за вдовца-однополчанина с двумя детьми. Потом семью депортировали вместе с другими семьями с КВЖД в Россию, но не тронули. И прожила Мария в России до конца 1950-х, и, разыскав, помогала еще бойцам-девчатам по стране... Историк Дроков говорил, что готовит сборник с документами об этом. Но он недавно умер. Но надежда, что его сенсационная книга выйдет, есть.