Последний свидетель: в Кузбассе перевели записки бойца, 80 лет назад бежавшего из фашистского плена

Атай Селеев и Сергей Шулейкин за переводом пьесы Тимы.

Фото: Лариса МАКСИМЕНКО

... Темирхан Пахрутдинов в 1950-м принес в родной театр в Дагестане пьесу.

«В лесах Норвегии».

По сути – «Норвежский пленник».

В ней, по сюжету, дагестанец Ислам, советский артиллерист, в 1944-м оказался в немецком концлагере в Норвегии, оккупированной Германией. И бежал. Чтобы в лагерь вернуться. Уже с норвежскими партизанами. Дать немцам бой. Освободить узников. Помочь городку спасти многих жителей...

И... «Сенсация!» - воскликнули бы про это в наши дни.

- Но почему – Норвегия?... И откуда такое знание «их» жизни, «их» людей?... – спросило руководство театра. Для многих же в СССР Норвегия была тогда неизвестной, была просто названием.

И он, Темирхан, автор пьесы, актер, фронтовик с позывным Тима, сказал, что сам был. Там. В Норвегии - в плену у немцев. Потом - бежал, потом - был с норвежцами в партизанах. Но в пьесе парень Ислам – образ собирательный, как и дела, и подвиги.

И шок: «БЫЛ?!» И пьесу Тиме осторожно сказали убрать.

И хотя позже, в 1953-м, Тима с еще тремя советскими бойцами из норвежского партизанского отряда «Вогорд-группа» прошел снова проверку и снова подтверждено было и имя и честь, и что воевал, как дОлжно. Но пьеса исчезла, казалось, навсегда.

А в 2001-м умер Темирхан - Тима, последним из их советской «четверки» с того норвежского отряда.

Но два года назад последний партизан Норвегии Хансен попросил своих поисковиков узнать, как прошла жизнь у вернувшихся в 1945-м в Союз этих русских друзей. И норвежцы вышли на Сергея Шулейкина, главу Кемеровской региональной военно-поисковой организации «Кузбасская дивизия». И тот разыскал всю «четверку», точнее, уже их потомков. И дети Тимы, в поисках фото к отправке Шулейкину, и нашли вдруг в коробках с бумагами отца пропавшую пьесу!

...И воистину солдат Пахрутдинов, в Великую Отечественную пройдя бои, концлагеря в Прибалтике, Германии, Норвегии и став партизаном и солдатом Победы, смотрел далеко в будущее. И оставил два документа, в которых обличает, обвиняет фашизм. И это дневник 1944 года. Его вел в Норвегии в партизанах. Оставил другу-норвежцу. Дневник цел до сих пор. А второе - это та самая послевоенная пьеса.

...Но и дневник, и пьеса оказались к переводу трудны. Написаны на редком – кумыкском - языке. А дневник - на ушедшем старом кумыкском. Но рукописи дождались их часа.

- И я искал переводчика по стране, а нашел - в Кузбассе, кумыка Атая Селеева, и вот он уже перевел пьесу и часть дневника! – говорит Шулейкин.

- И меня это тоже затянуло, и я читаю, а солдат – он словно рядом, - говорит давно кузбасский, но все равно по-кавказски мягко напирающий на «жи», Атай и напряженно всматривается, читает уже последние выцветшие строки пьесы. И они по-кумыкски звучат, как легкие камешки под ногой на крутом склоне, как шум ручья-водопада, как стук колес дедушкиной арбы. А по-русски...

Но давайте по порядку.

Обложка пьесы, написанной Темирханом Пахрутдиновым в 1950-м. Фото - архив Сергея Шулейкина.

Пьеса Тимы написана на кумыкском языке. Фото - архив Сергея Шулейкина.

Темирхан ее дорабатывал... Фото - архив Сергея Шулейкина.

Норвегия, 1945 год. Бывший узник, партизан Темирхан Пахрутдинов перед отъездом в СССР. Фото - архив Сергея Шулейкина.

Атай Селеев и Сергей Шулейкин за переводом пьесы Тимы.

Фото: Лариса МАКСИМЕНКО

Побег. Быль...

Их звали Исмаил Рузматов (Узбекистан), Темирхан Пахрутдинов (Дагестан), Сергей Бурлаченко (Украинская ССР) и из Кузбасса - Георгий Игнатич - ту «четверку» советских узников, бежавших из немецкого концлагеря, в котором было под тысячу пленных. И побеги были еще и еще... А всего в Норвегии было у немцев за 100 тысяч советских пленных. Многие погибли...

Первым бежал Исмаил, со стройки военного аэродрома, когда немцы принимали первую «взлетку» и садился первый самолет. Последним – Игнатич.

Тима и Сергей (с позывным Жора) бежали 27 октября 1944-го. По одной из версий, спрыгнули на ходу с «теплушки» и, скатившись с насыпи «узкоколейки», ушли в тайгу.

- Шли долго, кружили, - рассказывает Шулейкин. – И за время скитаний Бурлаченко ослаб и ослеп, от цинги. Темирхан его нес.

... Они шли по горам дни, недели, месяц.

...Они ели бруснику, траву из-под снега. Раз «догнали» камнем зайца – съели сырым.

... Они трижды выходили к одиноким домикам в лесу, веря, норвежцы - помогут. И им помогали. И давали хлеб. И в конце концов указали путь к уже близкой «точке» партизан.

И они - уже с норвежским отрядом, ходили на боевые задания, взрывали мосты. Жора – тоже. Он в отряде окреп и стал снова видеть, ходить. И Жора с Тимой и в партизанах, и после Победы и возвращения в СССР до старости были друзьями. И семья Жоры помогла семье Тимы после землетрясения...

И когда Тима начал писать пьесу, он внес в нее все, набранное душой за войну и документами войны.

Темирхан Пахрутдинов (слева) и Сергей Бурлаченко, Норвегия, 1945 год. Фото - музей отряда (Норвегия).

Норвегия, 1945 год. Бывший узник, партизан Темирхан Пахрутдинов. Фото - музей отряда (Норвегия).

Сцена. Прототипы

Переводя первым пьесу Тимы, строитель из Кемерова Атай стал и ее первым «зрителем».

Читая про горы Норвегии, видел вперед линию «своего» Кавказского хребта, с буком и ореховыми рощами.

- А в Норвегии – сосны, мхи, скалы.

Читая в пьесе про лютость фашистов... (За примерно 10 дней, что «прожиты» в пьесе, фашисты окрест уничтожили все еврейское население, подготовили к отправке в Германию (или к расстрелу, как получится) 7000 человек, а пока приказали восстанавливать железную дорогу, снова взорванную партизанами...)

- Моя семья тоже воевала с фашистами, - продолжает Атай. – Дед в пехоте дошел до Праги. Отцовы дяди погибли на Днепре, на переправе. Мама в 12 лет копала траншеи, когда фашисты через нас (родное селение Нижнее Казанище, Дагестан. - Авт.) рвались к нефти Баку. Отец с 12 лет в колхозе на волах работал. После войны рядом с нами стал лагерь для пленных немцев, и моя бабушка, как и другие женщины, несмотря на голод, а он был, как у всех, кидала фашистам через забор пироги с лебедой. Такая у нас страна, такие мы – русские, мы ни с кем не хотим враждовать... И пьеса, как поставят ее, подарит людям, семьям столько воспоминаний, эмоций...

И дагестанец Ислам в пьесе – все же, во многом, - это сам автор Тима, уверены наши поисковик и переводчик. И немного в нем от Исмаила, товарища по отряду, и от других... А Петро, партизан из пьесы, похож на друга Тимы – Жору. У Василия, партизана, прототип, похоже, - Игнатич. И норвежский доктор-комиссар, и подмененный (партизанами) немец-штабист, и другие герои норвежского Сопротивления, - они все если не из личных встреч, то из историй других отрядов.

А партизанка Маира... Девчат в настоящем отряде не было. Но Темирхан, когда писал пьесу, показал, дружба народов в партизанском отряде была настоящая. А зарождающаяся любовь Маиры и Ислама, храброй норвежки и храброго советского солдата будут тоже дороги зрителю, и Тима придумал эту линию, ввел...Впрочем, Тима оставил «ключ», подсказку, назвал девушку в пьесе Маирой, что в переводе – «великолепные горы». И когда в конце партизаны, выполняя задачу, приняли смертный, но победный бой, то – последняя сцена - Маира ведет смертельно раненного Ислама, поддерживает его. И это прежде всего символ. Это священные горы поддерживают солдата-освободителя, и ведут его, и спасут.

P.S. Пьесой Тимы, по словам поисковика Сергея Шулейкина, пока шел перевод, уже заинтересовался один из кузбасских театров. А в Махачкале, в родном театре Тимы, где он играл в спектаклях всю жизнь, в Дагестанском Кумыкском музыкально-драматическом театре, пьесу читают сейчас и хотят соединить ее с дневником и с судьбой Темирхана и поставить на кумыкском к Дню Победы.

Фронтовик, актер Темирхан Пахрутдинов прожил долгую счастливую жизнь и много лет играл в спектаклях в родном театре. Фото - архив семьи.

Родина бойца с позывным Тима. Кавказский хребет. Прямо - селение Нижнее Казанище, чуть выше, правее, Агач-аул Тимы. Фото - архив Атая Селеева.

Атай Селеев (Кемерово) перевел пьесу Тимы. Фото - архив Атая Селеева.

Кемерово. Поисковик Сергей Шулейкин и строитель Атай Селеев в работе над переводом пьесы Тимы "В лесах Норвегии".

Фото: Лариса МАКСИМЕНКО

В пьесе - герои и враги, мужество и предательство, тайны и приключения. Но главное - вера в Победу и борьба с фашизмом.

Фото: Лариса МАКСИМЕНКО

Тем временем

«Помните!»

Дневник Тима вел в стихах и писал латинскими буквами — на старом кумыкском, чтобы, случись что, немцы бы не прочли.

- И хотя мне переводить было тяжело, но как же складно у Темирхана стихи написаны, - говорит Атай Селеев, пояснив, их, кумыков, на родине групп - две, и язык даже в селениях рядом отличается. Но ему, кумыку Атаю родом из Нижнего Казанища, стихи кумыка Тимы из Агач-аула, что в полутора километрах, по смыслу понятны. И Атай, переведя пока несколько стихов, жалеет, что может дать перевод лишь в прозе... И в его переводе – память Тимы о побегах из лагеря, что были еще в Германии:

«Сидим в тюрьме уже шестой день. Без воды, без еды. Больно, аж текут слезы. Без одежды. Чуть ли не голые. Замерзаем. Сидим в темноте и чуть ли не в «параше».

Долго думал, совершил побег второй раз... Поймали...В августе отправили нас в Норвегию. Горы, камни, скалы. Немец при переходе сюда лежал изможденный и усталый.

Горы, реки и озера Норвегии понравятся даже слепому. Люди в Норвегии очень порядочные и добрые».

В 1990-х в Норвегии была первая попытка перевести дневник Тимы. Татьяна Торесен, русская, живущая там и занимающаяся историей советских пленных в концлагерях и поиском их родных, рассказала «КП»: одну из страниц тогда перевели в Азербайджане - на английский, с английского перевели потом на норвежский и уже с норвежского - на русский. И так открылись такие стихи-воспоминания Тимы 1944 года. Про боль и мужество их, узников, в концлагерях. Про зверства фашизма. «Кровавые слезы катятся из глаз, и даже камни не забудут это. Слезы катятся, только вспомню папу и маму. Невозможно открыть двери и выйти. Мы должны продолжать копать по команде и приказу могилы для тысяч». Так, фашизм, «... немцы затягивают человечество ремнями».

Недавно в Норвегии нашли фото 1945 года. Бывшие узники перед отъездом в СССР, домой. Во втором верхнем ряду, крайний слева Сергей Бурлаченко, ниже - Исмаил Рузматов. Фото - архив Сергея Шулейкина.

Сказано!

Петля времени

В пьесе Тимы герои - партизаны дагестанец и норвежец - говорят о дружбе народов, которая навсегда, особенно вместе навсегда в борьбе с фашизмом.

У пьесы есть послесловие. В конце, по задумке Тимы, заговорит радио с сообщением из газеты "Правда" 1949 года. Текст из газеты Тима к пьесе приложил. В нем - слова председателя компартии Норвегии: "...реакция... изображает СССР в качестве агрессора и нападающей державы, это сознательно ложь и обман. Норвежский народ должен быть вечно благодарен Советскому народу и Красной Армии за то, что они разбили миллионные армии Гитлера и помогли нам снова приобрести свободу. Сегодня нам угрожает новый гитлеризм, агрессия крупного империализма...С первого февраля в Норвегии состоялся многолюдный митинг, участники ... направили правительству резолюцию... «Мы не желаем, - говорится в резолюции, - чтобы сегодняшние Соединенные Штаты использовали нас в военной подготовке против Советского Союза... Норвегия должна быть среди всех тех стран, которые борются за мир и разоружение...»